Дива

Но как шила в мешке не утаить, так и хвост в штанах: кто-то подглядел, как Данила кормит медведя. В клетку к нему он поначалу входить опасался, поэтому загибал конец хвоста крючком, ставил тазик с едой и подсовынал в кормушку. Медведь и тот смотрел удивлённо, зная, что у человека всего две руки и не бывает хвостов. И вот подсмотрели и доложили Костылю, что собачник хвоста­тый. Тот сначала не поверил, хотя Борута внешне похо­дил на обезьяну, но когда увидел хвост, кроме основной работы предложил шабашку. Надо было за деньги по­казывать клиентам всякие фокусы или даже просто два часа сидеть голым в клетке, демонстрируя возможности хвоста. Он даже придумал псевдоним Даниле — Див, мол, ты изображай настоящего лешего, отловленного в мест­ных лесах.

Скрывать свои вновь открывшиеся физиологические качества уже было невозможно, а предложение охото­веда ему понравилось, поскольку Данила мечтал купить знаменитый «Харлей» и настоящую униформу байке­ра. Когда гости после охоты собирались на базе, Борута раздевался, садился в клетку, брал в руки книжку, читал, а сам тем временем выделывал всяческие упражнения хвостом. Поднимал двухпудовки, подвешивал себя к по­толку, не выпуская книги из рук, лазал по карманам ошеломлённых зевак и щекотал женщин, забираясь под юбки. Фото рядом с клеткой можно было сделать за от­дельную плату, а за тройную Данила выходил на волю и обнимал клиентов, в том числе и хвостом. Тогда сни­мали два вида — спереди и сзади.

Уже через полгода Борута осуществил свою мечту, от­пустил могучую бороду и разъезжал на «Харлее» по мест­ным дорогам. Колхоз вместе с Драконей тогда загибался от нищеты, резали дойных коров, распродавали технику, а бывший ветеринар благоденствовал: от местных девок и женщин отбоя не было, приставали, мол, прокати или покажи хвост. Но эта любовь к мотоциклам и сыграла злую шутку. Однажды Данила повёз покатать молодую фельдшерицу. Обычно, чтобы пассажирки не вылетали из седла на ухабах, он притягивал их к себе хвостом, по­путно щекоча щекотливые места. Эта же сама знала, где щекотать байкера, расслабила Боруту, вот он и распу­стил хвост. Тот же возьми и намотайся на колесо. Один рывок — и как не бывало! Под самую репицу оторвало, разве что корешок остался.

Фельдшерица перепугалась, хвост с колеса сняла, по­сле чего они поспешили в медпункт, где пытались при­живить, прикрепить к репице, но для этого требовалась сложнейшая операция. По слухам, в то время хвосты при­шивали только в Израиле, куда уехало много советских хирургов. Разумеется, хвост не прижился и новый больше не отрос, Боруту перевели в собачники с простым егер­ским окладом, а с потерей забавы с клеточным дивом приток клиентов на базу резко упал. Костыль обвинял во всём Данилу, и у них началась сначала тихая вражда.

И вот в позапрошлом году на Пижму приехал извест­ный народный целитель Шлопак, будто бы местных ба­бок полечить, воду зарядить и самому силой подпитаться от деревьев и самой местности. Медпункт к тому време­ни закрыли, уволенная фельдшерица коз завела, и все теперь выгоняли хвори возле телевизоров либо звали Боруту, помня, что он ветеринар и в медицинских делах понимает. Он и в самом деле начал лечить, но испыты­вал недостаток знаний, давал советы, что и сколько пить, наугад, повинуясь интуиции, и даже не мечтал, что судь­ба сведёт его с самим народным академиком.

Оказывается, была у целителя ещё одна цель, тай­ная, — поискать в глухомани среди замшелых туземцев знания и знатоков народной медицины, настоящих кол­дунов, рецепты всяких чудодейственных снадобий, за­говоров, приворотов — в общем, всё то, что ещё не так давно считалось дурью и мракобесием. Вчерашние ком­сомолки и ныне сельские бабушки уже несколько лет лечились возле телевизоров, столичного лекаря знали в лицо и потянулись к нему чередой, как к батюшке, ког­да тот приезжал. К священнику они входили как к богу, у порога падая на колени и крестясь на него, как на икону, норовили руки целовать; перед Шлопаком делали то же самое да ещё и оголялись, помня, что так положено пе­ред доктором. От старушек он и услышал, что на охот­ские есть егерь, который в прошлом был ветеринаром, и самое интересное, хвостатым! Однако то ли хвост сам отпал, то ли он избавился от него хирургическим путём, поскольку умеет делать операции скотине, точно не из­вестно. Говорят ещё, девки оторвали — короче, лишился предмета, коим деньги зарабатывал. И ещё поведали, мол, его бабка то ли ведьмой была, то ли дивой, и дед — цыган — коновал.

Как раз такой человек и требовался Шлопаку!