Дивергент

Я получила твое письмо, я понимаю, почему ты больше не можешь принимать письма от

меня, я уважаю твое решение. Но я буду скучать по тебе.

Желаю тебе всяческого счастья.

- Натали.

Я стараюсь провернуть дальше, но журнал записей закончен. Последний документ в

файле - это свидетельство о смерти. Причиной смерти указаны множественные

огнестрельные ранения в тело.

Я слегка раскачиваюсь взад и вперед, чтобы выкинуть мысль о ее падении на улице из

моей головы. Я не хочу думать о ее смерти. Я хочу знать больше про нее и моего отца, и

про нее и Дэвида. Что-нибудь, чтобы отвлечь меня от того, как ее жизнь закончилась.

Признаком моего отчаянного желания получить информацию и сделать хоть что-то

является то, что я иду в диспетчерскую с Зои тем утром. Она разговаривает с

руководителем диспетчерской о встрече с Дэвидом, в то время как я решительно смотрю

на свои ноги, не желая видеть, что происходит на экране. Я чувствую, что если я позволю

себе смотреть на них, даже на мгновение, я стану зависимой от них, потерянной в старом

мире, потому что я не знаю, как вести себя в новом.

Но когда Зои заканчивает беседу, я больше не могу держать мое любопытство в узде. Я

смотрю на большой экране над столом. Эвелин сидит на кровати и трогает что-то на ее

тумбочке. Я подхожу ближе, чтобы посмотреть, что это такое, и женщина за столом

передо мной говорит:

- Это видеокамера в комнате Эвелин. Мы отслеживаем ее 24 часа в сутки 7 дней в неделю.

- Вы можете слышать ее?

- Только если включить звук, отвечает женщина. - Он в основном выключен. Трудно

слушать всю эту болтовню целый день.

Я киваю.

- Что она трогает? Какая-то статуэтка, я не знаю. Женщина пожимает плечами.

- Однако, она очень часто на нее смотрит.

Я узнаю ее, откуда-то - из комнаты Тобиаса, где я спала после того, как меня чуть не

казнили в штабе Эрудитов. Она сделана из синего стекла и имеет абстрактную форму, которая выглядит как падающая вода, застывшая во времени.

Я касаюсь кончиками пальцев подбородка и пытаюсь вспомнить что-либо. Он сказал мне, что Эвелин дала статуэтку ему, когда он был ребенком, и поручила ему скрыть это от

74

своего отца, который бы не одобрил бесполезную, но красивую вещь, ведь он был

Отреченным. Я не очень-то и думала об этом прежде, но статуэтка должна что-то значить

для нее, если она проделала с ней весь этот путь из Отречения до Эрудиции, чтобы

хранить на тумбочке. Может быть, это был ее личный способ восстания против системы

фракций.

На экране, Эвелин подпирает подбородок рукой и кидает взгляд на скульптуру. Потом она

встает, встряхивает руки и выходит из комнаты.

Нет, я все же не думаю, что скульптура является для нее символом восстания. Мне

кажется, это просто напоминание о Тобиасе. Так или иначе я никогда не понимала, что

когда Тобиас сбежал из города вместе со мной, он был не просто бунтарь, который

бросает вызов своему лидеру, он также был сыном, который отказывается от своей

матери. И она тоскует по нему. А он? Их отношения были сопряжены с трудностями, но

связь между ними никогда не порвется. Просто не может порваться.

Зои дотронулась до моего плеча. - Ты хотела у меня что-то спросить?

Я киваю и отворачиваюсь от экранов. Зои была еще очень молода на фотографии, где она

стоит рядом с моей мамой, но она все же была там, и как я полагаю, она должна что-то

знать. Я бы спросила Дэвида, но он глава Бюро и его трудно найти.

- Я хотела узнать о моих родителях, говорю я. - Я читаю ее дневник, и я догадываюсь, что

мне будет крайне нелегко сообразить, как они встретились, или почему они вместе

присоединились к Отречению.

Зои медленно кивает. - Я расскажу тебе то, что знаю. Не возражаешь пройтись со мной до

лабораторий? Мне надо передать сообщение Мэттьюсу.

Она держит руки за спиной, таким образом давая им отдохнуть. Я по-прежнему держу

планшет, который дал мне Дэвид. Он весь покрыт моими отпечатками пальцев и теплый

из-за постоянного прикосновения. Я понимаю, почему Эвелин продолжает трогать

статуэтку - это последний кусочек ее сына, который у нее есть, прямо как планшет -

последний кусочек мамы, который есть у меня. Я чувствую себя ближе к ней, когда он со

мной.

Я думаю, что как раз поэтому я не могу дать его Калебу, хотя у него есть право

посмотреть. Я не уверенна, что могу расстаться с планшетом. Пока не могу.

- Они встретились в классе, говорит Зои. - У твоего отца, хоть он и был очень умным

человеком, всегда были проблемы с психологией, и учитель - Эрудит, что неудивительно -

был суров с ним. Так что твоя мать предложила ему помощь после школы, и он сказал

родителям, что он делает нечто вроде школьного проекта. Они делали это несколько

недель, а потом начали тайно встречаться - я думаю, одно из их любимых мест был

фонтан южнее Миллениум Парка. Букингемский Фонтан? Справа от болота?

Я представляю маму и папу, сидящих у фонтана, струю воды, их ноги, едва касающиеся

бетонного низа. Я знаю, что фонтан, о котором говорит Зои, не работал долгое время, так

что там никогда не было струящейся воды, но так картинка приятней.