Дивергент

пристально смотрю на охранников по другую сторону стеклянной перегородки. Они стоят

прямо с оружием на их плечах, смотрят вперед. Мне начинает казаться, что они стоят так

целый день.

Мне нехорошо и тяжело, как будто мои мышцы связаны с более глубокой, душевной

болью. Юрайа все еще в коме. Я все еще не могу смотреть на Тобиаса, когда вижу его в

общежитии, в столовой, в коридоре, не вспоминая, как взорвалась стена рядом с Юрайей.

Я не знаю, когда станет лучше, если вообще станет, не уверена, что эти раны можно

излечить.

Мы проходим мимо охраны, и кафельный пол сменяется деревянным. На стенах висят

небольшие картины в золоченых рамах, а снаружи кабинета Девида стоит подставка с

букетом цветов. Это всего лишь маленький штрих, но создает такой эффект, как будто моя

одежда испачкана в грязи.

Зои стучит, и голос изнутри отвечает: "Входите!"

Она открывает дверь предо мной, но не заходит внутрь. Кабинет Девида просторный и

теплый, все стены сверху донизу заставлены книгами. Слева стоит рабочий стол со

стеклянными экранами, подвешенными над ним, справа - небольшая лаборатория с

оборудованием из дерева, а не из металла.

112

Девид сидит в инвалидном кресле, его ноги стянуты тугим материалом - я предполагаю с

целью держать кости в правильном положении, чтобы они срослись. Он выглядит

бледным и изнуренным, хотя довольно здоровым.

И хотя я знаю, что он связан моделированием атак и со всеми теми смертями, мне сложно

соединить те действия с человеком, которого я вижу перед собой. Мне интересно, если

злой человек ведет себя с некоторыми, как хороший, говорит, как хороший, то считают ли

они его таким же приятном человеком, как и хорошего.

- Трис. Он толкает себя ко мне и зажимает мою руку между его руками. Я держу свою

руку крепко в его, хотя его кожа сухая, как бумага, и мне хочется отстраниться от него.

- Ты такая храбрая, - говорит он, затем отпускаем мою руку. - Как твои травмы?

Я пожимаю плечами. - Бывало и похуже. Как ваши?

- Мне потребуется некоторое время, чтобы снова ходить, но они уверены, что я смогу. В

любом случае некоторые из наших людей разрабатывают специальное устройство для ног, так что я буду первым, кто протестирует его, если мне потребуется, говорит он, и в

уголках его глаз появляются морщины. - Не могла бы ты подтолкнуть меня обратно к

моему столу? У меня все еще есть сложности с управлением.

Я двигаю его к столу, направляя его стянутые под столешницей ноги, и его тело следует за

ними. Когда я уверена, что он в правильном положении, я сажусь на стул напротив него и

пытаюсь улыбнуться. Чтобы найти способ, как отомстить за моих родителей, мне нужно, чтобы его доверие и любовь ко мне оставались непоколебимыми. А с угрюмым видом я

этого не сделаю.

- Я попросил тебя прийти в основном, чтобы сказать спасибо, - говорит он, - Я не могу

назвать много молодых людей, которые пришли бы мне на помощь вместо того, чтобы

искать укрытие, или которые спасли бы комплекс, как ты это сделала.

Я думаю о том, чтобы приставить пистолет к его голове и поставить его жизнь под угрозу, я с трудом сглатываю.

- Ты и люди, с которыми ты пришла, прошли через много изменений с тех пор, как вы

приехали, - говорит он. - Честно говоря, мы не совсем уверены, что делать со всеми вами, и я уверен, вы сами не знаете, что вам делать, но я подумал о том, чем я хотел бы, чтобы

ты занималась. Я официальный лидер этого комплекса, но, кроме того, у нас похожая с

Отречением система управления, так что у меня есть небольшая группа советников. Мне

бы хотелось, чтобы ты начала готовиться к этой должности.

Мои руки сжимают подлокотники.

- Понимаешь, нам необходимо сделать здесь несколько изменений после того, как нас

атаковали, - говорит он. - Мы будем вынуждены сильнее обозначить нашу позицию в

нашем деле. И я думаю, что ты знаешь, как это сделать.

Я не могу с этим согласиться.

- Что... Я прочищаю горло.- Что будет включать в себя подготовка?

- Посещение наших собраний, с одной стороны, - говорит он, - изучение особенностей

комплекса - как мы работаем, целиком и полностью, нашей истории, наших ценностей и

так далее. Я не могу назначить тебя на официальную должность в совете в столь юном

возрасте, и есть путь, по которому ты должна пройти - помогая одному из текущих членов

совета - но я предлагаю тебе пройти этот путь, если ты захочешь.

Его глаза, а не голос, задают этот вопрос.

Советники, возможно, также ответственны за моделирование атак и передачу их Джанин в

нужное время. И он хочет, чтобы я сидела с ними, училась, чтобы стать такой, как они.

Даже с чувством желчи во рту мне не трудно ответить.

- Конечно, - говорю я и улыбаюсь. - Это честь для меня.

Если кто-то дает тебе возможность подобраться ближе к твоему врагу, ты всегда берешь

ее. Мне не требовалось узнавать это от кого-то, я сама знаю.

Он, должно быть, поверил моей улыбке, потому что он широко улыбается.

113

- Я так и думал, что ты согласишься, - говорит он. - Это то же, что я хотел предложить

твоей матери перед тем, как она вызвалась пойти в город. Но я думаю, она влюбилась в то

место издалека и не могла сопротивляться этому.