Диверсанты. Легенда Лубянки – Яков Серебрянский

«В 1923 году трудящиеся Кракова восстали против нищенских условий своего существования, объявили всеобщую забастовку и заняли город. Правительство бросило против восставших подразделения конной полиции. Кровавые стычки продолжались несколько дней. Будучи одним из самых активных участников этих событий, я впервые, как говорится на собственной шкуре, в полной мере испытал жестокость полиции. И теперь, оказавшись в „черных списках“, я уж и вовсе не мог рассчитывать на получение работы. Я стоял перед выбором: либо уйти в подполье, либо уехать в Палестину в надежде построить там социалистическое общество, в котором уже не будет никакого „еврейского вопроса“. <…>

В апреле 1924 года, имея на руках вполне приличный паспорт, в составе группы из пятнадцати человек, которым, как и мне, было примерно по двадцать лет, я отправился в Палестину. У нас не было ни гроша за душой, и все наше убогое барахлишко мы везли в узлах, переброшенных через плечо. <… >

Молодой иммигрант, я прибыл в Палестину для строительства нового мира, но скоро понял, что сионистская буржуазия, дорожа своими привилегиями, хочет увековечить как раз те социальные отношения, которые мы страстно желали ликвидировать. Под прикрытием разглагольствований о национальном единстве евреев я обнаружил все ту же классовую борьбу… мой безмятежный идеализм начал испаряться» [105].

В некоторых современных публикациях, в том числе и в русскоязычной прессе Израиля, утверждается, что Блюмкин познакомился с Треппером в Палестине. Если это так, то история сотрудничества Треппера со спецслужбами СССР приобретает несколько иное содержание. По нашему мнению, знакомство Блюмкина с Треппером маловероятно в силу короткого промежутка времени – не более двух месяцев. Если же знакомство Треппера с представителями советских спецслужб все же состоялось, то, скорее всего, в лице Якова Серебрянского или сотрудника Коминтерна Иосифа (Ицхака) Бергера [106], и произойти это могло не ранее 1925 года, когда Треппер стал членом компартии. Это наиболее вероятно, поскольку Коммунистический университет национальных меньшинств Запада (КУНМЗ) им. Мархлевского, который в 1935 году окончил Треппер, являлся специальным учебным заведением Коминтерна. Сам Треппер в воспоминаниях этого периода достаточно скуп:

«Коммунистическая партия Палестины, основанная в 1920 году Иосифом Бергером, в 1924 году была официально признана Исполнительным комитетом Коммунистического интернационала. Большая часть членов этой новой партии эволюционировала от сионизма к коммунизму. Один из ее самых выдающихся руководителей, Даниэль Авербух, долгое время стоял во главе левой партии «Поалей Цион». Уже в 1922 году, на втором съезде Гистадрута, полемизируя с Бен Гурионом, Авербух отстаивал коммунистические взгляды. Замечательный оратор, он показал всю абсурдность намерения создать бесклассовое общество, сохраняя при этом законы капиталистического рынка. Его речь, выдержанная в духе неумолимой логики, произвела большое впечатление на съезд, однако в том, что сионизм заводит людей в тупик, убедила лишь некоторую часть делегатов. Ну а я в описываемый период не считал ни возможным, ни желательным создание еврейского государства. <…>

С первых же дней существования коммунистической партии перед ней встал вопрос: как вырвать массы трудящихся из плена сионистской идеологии? Я… был сторонником принятия какой-нибудь программы-минимум, содержащей такие реальные требования, которые, именно в силу их осуществимости, найдут отклик в сердцах еврейских рабочих. Но перед партией вскоре встал еще один немаловажный вопрос: англичане решительно не желали, чтобы у них под носом развивалась Коммунистическая партия Палестины. Сионистские и реакционные арабские организации, в свою очередь, помогали полиции выслеживать таких, как я. Нас было несколько сотен активистов и несколько тысяч сочувствующих. Мы были преданы своему делу, полны отваги и не боялись ни подполья, ни лишений. Со всех сторон мы чувствовали противодействие, враждебность. Как раз в этот момент коммунистическое меньшинство Гистадрута, так называемая „рабочая фракция“, была исключена из этого профсоюза и вступила в Профинтерн. Партия пыталась привлечь на свою сторону арабское население, однако ее усилия наталкивались на противодействие поддерживаемого англичанами Великого муфтия в Иерусалиме» [107].