Диверсанты Судоплатова. Из Погранвойск в Спецназ

Напряженно шло время. Наконец подошел старый маневренный паровозик, и вагон-платформу прицепили к составу, загруженному разбитой техникой, мотками проводов, листовым железом. Здесь тоже едва не случилась неувязка.

Снова обходил платформу патруль. Направились было к платформе, однако навстречу им вышел беззубый путеец Родион Астахов. Смелым везет! Один из патрульных узнал Астахова. О чем-то поговорили, посмеялись над выбитыми зубами, но вникать в детали его отсутствия и ареста не стали.

Мало ли берут заложников из числа рабочих? За лень, за плохую работу, еще за какие-то непонятные дела. Большинство вскоре отпускают – обслуживать железную дорогу кому-то надо.

– Везет! Пока везет! – шептал Леня Жердев по прозвищу Жердяй.

Губастый долговязый парень в стоптанных сапогах и короткой замасленной телогрейке растерянно (а может, испуганно!) смотрел на подтянутых, затянутых в портупеи солдат комендантского патруля, и это было смешно.

– Рот закрой, ворона влетит! – крикнули ему, и Леня согласно закивал:

– Яволь, господин лейтенант!

Эти часы стоили таких нервов всем пятерым, что у Жердева расстроился желудок и он побежал в кусты. Родион Астахов тоскливо смотрел на часы и гадал, чем все кончится.

Они бы нервничали еще больше, если бы знали, что не слишком благополучно обстоят дела с напуганным диспетчером, который готов был отцепить платформу, догадываясь, что готовится взрыв моста.

Диспетчер, занимавший до войны руководящую должность в депо, считался подпольщиком. Иногда он передавал Авдееву сведения о движении воинских поездов. Но как не хотелось ему связываться с непонятно откуда взявшимся вагоном! Он чуял, что готовится какое-то серьезное дело. Знал, что если все получится, то не избежать расследования.

Но и отказаться диспетчер не мог. Особист Авдеев прямо сказал ему:

– Не вздумай вилять! Ты на фашистов уже год работаешь. Лагерями не отделаешься, когда наши придут. Да и мы с тобой возиться не будем, если что-то сорвется.

Диспетчер всегда считался добросовестным работником, выступал на собраниях, ходил до войны на демонстрации… но как не хотелось связываться с НКВД, партизанами, рисковать своей жизнью – она у человека одна.

У немецких спецслужб волчий нюх. Если попадешься, живым не выберешься. Но и лейтенант-особист Авдеев не пощадит, следит за каждым его шагом.

Наконец поезд тронулся.

– Ну, теперь пустяки остались, – зубоскалил Леня Жердев. – Добраться до моста, поджечь шнур и выпрыгнуть на глазах охраны.

– А если стрелять начнут? – шмыгнул носом Паша Шестаков.

– Промахнутся. Главное – голову не терять.

Степа Пичугин отвинтил фляжку и налил всем по очереди самогону. Крепкий первач пили как воду, однако напряжение не отпускало.

Впереди уже виднелся мост. Распределили порядок действий. Когда подожгут бикфордов шнур, первыми выпрыгнут Павел Шестаков и Леня Жердев. У мальчишки будет хотя бы минимальный шанс спастись. Затем выскочит Родион Астахов. Последними на подъезде к мосту спрыгнут Николай Мальцев и Степа Пичугин.

Оба понимали лучше других, что вряд ли сумеют уйти из-под пулеметных очередей и скорострельных зениток. Это невольно нагоняло тоску и безысходность. Когда готовили операцию, обсуждали вариант выбросить из дверей несколько дымовых шашек. Все же в какой-то степени прикроют от пуль. Вариант отмели. Немцы остановят эшелон, даже рискуя, что сойдет с рельсов паровоз. Витемский мост слишком важный объект для них.

Километра за полтора до реки эшелон остановился на небольшом разъезде. Неужели снова будут проверять вагоны? Оказалось, что впереди еще один состав, придется какое-то время ждать. Мальцев приказал Пашке Шестакову:

– Бери бидон с маслом, осмотри еще раз буксы.

Родион Астахов ремонтировал какую-то железяку, ему помогал Степан Пичугин.

Вдоль состава не спеша двигался патруль: унтер-офицер и двое солдат. Заглядывали под вагоны, проверяли документы у сопровождающих. Не сказать, что проверка была тщательная, но Мальцев отчетливо видел собранность патруля.

Один из солдат держал наготове автомат, второй осуществлял проверку, а унтер-офицер, тоже с автоматом, внимательно наблюдал за происходящим. Мальцев выпрямился, полез в карман за документами. Заметил, как качнулся в его сторону дырчатый кожух старого автомата «Шмайссер», с которыми воевали еще в Первую мировую войну.

Понял, что если патруль что-то заподозрит, то вряд ли они успеют опередить натренированных в проверках охранников. В этот момент вскрикнул от боли семнадцатилетний подсобник Паша Шестаков.

Он неловко выпустил из рук массивную крышку буксов, сильно прищемил палец. Сунул грязный замасленный палец в рот, вытер со щеки кровь. Солдат засмеялся, а унтер-офицер строго сказал:

– Грязь в рану… заражение. Ну-ка покажи палец!

Пашка, явно переигрывая, стал плаксиво жаловаться и сунул под нос унтер-офицеру палец с почерневшим ногтем.

– Больно… сильно палец зашиб.

– Надо промыть соляркой, а затем водой с мылом. Кто старший? – уточнил унтер-офицер.

– Я, господин офицер, – вытянулся Мальцев.

– Надо следить за подчиненными. Запрещенные предметы имеются?

– Никак нет.