Диверсия в монастыре, aka Монастырский источник

- Ну хорошо, - вздохнул Дмитрий, - раз так... Я звонил бывшей жене. Она пытается через суд обязать меня ещё пять лет выплачивать алименты, пока наш сын не окончит вуз. Она не может претендовать на это по закону потому, что сын учится заочно, но все равно считает, что я обязан уступить ей потому, что она родила мне сына, она мать и ей все должны. А я не горю желанием до бесконечности оплачивать ее парикмахеров и косметологов и содержать здоровенного балбеса, которому кроме рэперских баттлов, порносайтов и попоек с такими же "дружбанами" и подружками ничего больше не нужно. Тем более что в прошлом году жена снова вышла замуж за обеспеченного человека и ни в чем не нуждается. Но ее второй муж не жаждет посадить себе на шею двухметрового "ребёночка", который хочет иметь самые лучшие гаджеты, самый крутой прикид, самую "бомбовскую" технику, деньги на расходы, не ударяя пальцем о палец. Отчим хочет пристроить пасынка к делу в своей фирме, чтобы он сам зарабатывал на свои игрушки, а жена доказывает, что "малыш" перевёлся на заочное по причине слабого здоровья, работать не может, и я, как отец, обязан, и т.д. Однако слабое здоровье не мешает ему тусоваться так, что дым столбом, и аппетит у него - как у двух здоровых! Я считаю, что выполнил свой отцовский долг, добросовестно выплачивал алименты, пока "малышику" не исполнилось 18 лет и не считаю, что должен ещё несколько лет оплачивать развлечения этого Митрофана. Однако его мать с этим не согласна и неустанно давит, наезжает и прессует. Она звонит и пишет "телеги" мне на работу, выслеживает моих знакомых женщин и говорит им гадости, донимает судью и юристов, и меня это достало. В Синеозерске я узнал, что она готовит очередную массированную атаку, требуя защитить права матери и ребёнка, и судья заморочен уже настолько, что готов вынести решение в ее пользу, лишь бы только отвязаться.

- То есть вы отошли, чтобы позвонить своей бывшей жене, - уточнил Корнеев. - Вы не хотели, чтобы разговор услышали ваши новые знакомые, верно?

- Да.

- Тогда возникает ещё один вопрос. Кое-кто видел, как вы на обратном пути вытирали руки платком, а потом выбросили его в урну, - решил не говорить о видеозаписях следователь. - Что вы об этом скажете?

Он украдкой переглянулся с Перовым: "Если начнёт вилять, думая, что платок так и сгинул в помойке - можно брать голубчика для начала на трое суток... а там посмотрим, что покажет экспертиза!".

- Да, было такое, - кивнул Янин. - Я прохаживался у забора и споткнулся. Телефон выпал у меня из рук и угодил в какую-то ямку. Я полез за ним. Не хотелось его потерять: у меня на симке много важных номеров сохранено. Пока нашёл - испачкался; земля была влажная. И порезал палец об осколок бутылки, оказавшейся в той же ямке. Я вытер кровь платком и выбросил его, увидев, что он безнадёжно испачкан.

- Битое стекло - это серьёзно, и до столбняка недалеко, - покачал головой Перов, - тем более что оно на земле валялось. Надо было сразу же обработать порез.

- Я пошёл в медпункт, и там мне промыли палец.

- Но свидетели говорят, что, вернувшись после отлучки, вы не сразу пошли в медпункт, а сели покурить на скамейке у фонтана.

- Да. Мне нужно было успокоить нервы после разговора с женой.

На просьбу показать травмированный палец социолог положил левую руку на стол. Указательный палец действительно был заклеен широким бежевым пластырем почти по всей длине. На светлой поверхности кое-где просочились капельки крови. Видно, порез был глубоким.

В ожидании заключения из лаборатории Янина отпустили под подписку о невыезде.

- А теперь проверим Гершвина и Лапина, - взялся за телефон следователь.

*

Вернувшись из мэрии, Ника встретила во дворе гостиницы угрюмую Тасю, курящую на скамейке.

- Хоть к группе прибивайся, - сказала подруга, - решила сходить к Мещерскому и Грэю, тут на соседней улице, а не с кем. Олька со своим Дэном в органный зал усвистела. Прикинь, сегодня там аншлаг, и на неделю вперёд билетов нет, но он достал каким-то чудом две контрамарки. А Диму вызвал следователь. А я не люблю ходить одна по музеям.

- Тогда я составлю тебе компанию, - сказала Вероника. - В синеозерских домах Мещерского и Грэя я ещё не была.

Они купили билеты в вестибюле отеля и, увидев, что ближайшая экскурсия по дому-музею Константина Мещерского начинается уже через пятнадцать минут, поспешили на улицу.

- Прикинь, Димку срочно вызвали, чуть ли не под конвоем грозились привести, если замешкается, - на ходу рассказывала Тася. - Это что же такое получается? Они его, что ли, подозревают? Да скорее можно было меня заподозрить - все видели, как я этого, ну, Ольминского приложила.

- Я думаю, они будут опрашивать всех нас, - успокоила подругу Ника, - у тебя, кстати, включён телефон? Нам тоже могут позвонить в любой момент.

- Мне бы не хотелось, чтобы это оказался Дима, - призналась Тася, огибая краеведческий музей. - Ты знаешь... По-моему, он мне нравится. И я не прочь продолжить знакомство в Питере... Если он тоже захочет.