Дивизионный комиссар

— Мне тоже надо отвлечься, — признался он и огляделся по сторонам в поисках ножа.

Я достал из жилетного кармашка гильотину, обрезал кончик его сигары и повертел безделицу в руке:

— Анна подарила.

— У нее отличный вкус, — кивнул Томас, закуривая. Потом предложил мне: — Будете?

— Благодарю, — покачал я головой. — А вот от кофе бы не отказался.

— Посмотрите сами, — разрешил Соркин. — Я отпустил прислугу, но что-то должно было остаться…

Разминая затекшую шею, я отправился на кухню, отыскал там сваренный кухаркой перед уходом кофе, подогрел его на плите, добавил молока и сделал несколько длинных глотков.

Усталость слегка отступила, а глаза перестали слипаться, но и только.

Приоткрыв окно, я быстренько выкурил сигарету, щелчком отправил окурок в полет и с новой чашкой кофе вернулся в гостиную к сосредоточенно дымившему сигарой Томасу. Уселся на свое место и принялся изучать сделанные в блокноте пометки.

Выставлять свои эмоции напоказ и пускать посторонних в свою душу было не в моих правилах. Стиснуть зубы и перетерпеть — так я привык поступать, но сколько можно терпеть, если кошмар наяву все не кончается и не кончается?

Почему они не звонят? Почему?!

Что с Анной?!

Или дело не в выкупе? Вдруг дело во мне? В моей работе? Моем расследовании?

Несколько раз глубоко вздохнув, я заставил себя позабыть о сомнениях и сосредоточиться на работе. Незачеркнутых имен в блокноте оставалось еще немало, и пришлось повозиться, отшелушивая тех, кто, скорее всего, не имел никакого отношения к похищению.

После я сделал несколько звонков, поговорил со знакомыми детективами и, сверившись с последними ориентировками, сократил перечень до трех имен. Тогда набрал дежурного по дивизиону и попросил прислать за мной Левина.

На часах без четверти шесть, но ничего. Выспится еще.

— Уверены, что не хотите отдохнуть? — вновь спросил я у Томаса.

— Нет, — коротко бросил он. — Я в порядке.

— Могу вызвать кого-нибудь…

— Не надо!

— Как скажете.

Я поднялся на ноги, прошелся по комнате, разгоняя заполонивший голову туман, и предупредил отца подруги:

— Томас, очень вас прошу, если похитители выйдут на связь, не предпринимайте ничего, не посоветовавшись со мной. Передача выкупа сама по себе еще не гарантирует возврат заложника, надо все сделать правильно, понимаете?

— Я не вчера на свет родился, — неодобрительно глянул в ответ Соркин.

— И в мыслях не было, — уверил я его и покинул гостиную.

Только снял с вешалки плащ, как из комнаты послышалось:

— Захлопни за собой дверь!

Я и захлопнул. После вызвал лифт и спустился на первый этаж. Вестибюль был погружен в полумрак, но консьерж все так же бдил в своем отгороженном стойкой закутке.

Остановившись на крыльце, я закурил и подставил лицо сыпавшейся с хмурого ночного неба мороси. Постоял так, прогоняя беспокойные мысли, а потом кинул окурок в урну и спустился к подъехавшему автомобилю. Уселся рядом с взъерошенным Артуром и протянул ему блокнот.

— Нужны три верхних адреса, сам решай, куда ехать в первую очередь.

— Не рановато сейчас? — удивился парень.

— Кто ходит в гости по утрам? — усмехнулся я. — Полицейские, друг мой, полицейские.

Левин только пожал плечами и вывернул руль. Рыкнувший движком автомобиль помчался по пустынным улицам, и от размеренного покачивания очень скоро меня начало клонить в сон. Как заснул — сам не заметил.

Проснулся, когда потряс за плечо Артур.

— Комиссар! Приехали! — сообщил он.

Я выбрался из салона, огляделся и сообразил, что Левин привез меня к доходному дому, в котором после освобождения проживал некто Раскин — подельник Малоя, на момент разгрома «Синдиката» уже мотавший трехлетний срок в Святом Кейне по другому делу. Новых обвинений прокуратура не выдвинула, поэтому пару месяцев назад он вышел на свободу.

— Бери штуцер, наручники и монтировку! — распорядился я и поднялся на крыльцо, но входная дверь оказалась заперта, и лишь после трех длинных звонков изнутри донесся недовольный хриплый окрик:

— Кого там черти принесли?

— Откройте, полиция!

Лязгнул замок, в щель высунулась растрепанная голова ответственного за жилой фонд представителя домовладельца. Он подслеповато сощурился, разглядывая служебный значок, шмыгнул носом и спросил:

— Чего вам?

— Раскин из сорок четвертой у себя?

— Не появлялся со вчерашнего дня.

— Мы проверим.

Смотритель заметил монтировку в руках у Артура и предупредил:

— Сейчас только ключ возьму, — и отправился в свою комнатушку, тихонько бурча себе под нос: — Выломают замок, а чинить кому? С кого деньги вычтут?

Дождавшись возвращения ворчуна, мы поднялись на четвертый этаж; там я вытащил из наплечной кобуры «Марли» и, велев Левину не маячить в дверях, распорядился:

— Открывай!

Смотритель отпер замок и шустро отступил в сторону. Я повернул ручку, приоткрыл тихонько скрипнувшую дверь и осторожно переступил через порог. В квартире — тихо и темно. Принюхался — только застарелым табачным духом и пахнет.

Приложив к губам указательный палец, я сделал знак Артуру следовать за мной и, стараясь ступать как можно тише, прошел в спальню. Никого. Лишь белеет взбитым пододеяльником незаправленная постель.