Дизайн для людей. Принципы промышленного дизайна

Концепцию, разработанную для бо́льших судов, немного изменив, адаптировали для новых «Тузов» с расчетом, что они станут чем-то вроде лаборатории для экспериментов, если работа над Independence и Constitution возобновится. Именно так и произошло. Незадолго до окончания работы над «Тузами» возобновилась работа над лайнерами.

Воплотить настолько гигантский проект без плотного сотрудничества было бы невозможно, и когда работа набрала обороты, мы выстроили точную модель взаимодействия. Примерно раз в неделю проводились встречи с представителями Управления торгового флота, компании Bethlehem, строительной подрядной организации и промышленным дизайнером. Эти встречи проходили не всегда мирно, но в дружелюбной атмосфере. Тем временем American Export организовала два комитета: один состоял из руководителей отделов во главе с Джоном Слейтером, другой – из представителей всех отделов. Второй комитет проводил обсуждения и голосования по всем вопросам дизайна и планировки, утверждал выбор материалов и сотни вещей, которые должны быть на корабле. Если голоса по какому-либо вопросу разделялись, он выносился на обсуждение с руководством.

Наша команда состояла из менеджера проекта с ассистентом, ведущего дизайнера, архитектора, декоратора и множества чертежников. Вдобавок мы пригласили консультантов по вопросам подбора предметов искусства, освещения и акустики. Были сделаны десятки тысяч чертежей и эскизов. Для всех общих пространств изготовили макеты в масштабе 1:4 с отделкой и меблировкой. Сначала они понадобились, чтобы дать American Export представление о том, что мы делаем, затем пригодились для рекламы, и в конце концов помогли бригадирам на судостроительном заводе получить наглядное представление о проекте. Мы проверили бесчисленное количество рабочих чертежей, изготовленных судостроительным заводом и строительным подрядчиком.

Всю мебель спроектировало наше бюро. С учетом личного опыта (много лет назад во время морского путешествия я ушиб голень) мне пришлось настоять на скруглении всех выступающих углов. Мебель сделали небольшой по размеру, чтобы уравновесить низкие потолки и тесные комнаты, и расставили таким образом, чтобы разбить пространство на небольшие зоны и избавиться от схожести с гостиничным вестибюлем. В кондиционируемых внутренних каютах повесили зеркала и картины с акцентом на глубину перспективы, чтобы эти помещения казались не менее просторными и пригодными для жизни, чем каюты с иллюминаторами.

Когда пришло время выбирать художников для росписи общих помещений, мы посетили множество мастерских и галерей, чтобы наилучшим образом потратить выделенные на каждый корабль более ста тысяч долларов. Мы хотели найти нечто выдающееся, но без явной принадлежности к какому-либо из направлений. Когда финальный выбор был сделан и утвержден Управлением торгового флота, работа продолжилась без каких-либо конфликтов. Собственно, когда из-за не замеченной вовремя конструктивной ошибки одному из художников пришлось обрезать на фут[19] законченную фреску, он сделал это без возражений. Тем не менее одна скульпторша подписала свою работу большими красными буквами – настолько ей понравился декоративный эффект собственного автографа. Уменьшить буквы она отказалась. К счастью, с другой стороны скульптура была не менее красива, и когда ее повернули лицом к перегородке, никто, кроме самой художницы, не заметил разницы.

Вероятно, никому из промышленных дизайнеров никогда не давали контролировать так много аспектов, как нам на этих судах. Даже фарфоровую и стеклянную посуду и бо́льшую часть столового серебра изготовили по нашему дизайну. На каждом судне было 16 800 предметов столовой посуды, более 6600 предметов кухонной посуды и 7720 столовых приборов. Двадцать восемь разных фирм поставили более 6360 ярдов ткани, а пять ковроделов изготовили по 8000 ярдов[20] ковров на каждый корабль. Мы создали дизайн для сахарных пакетиков и упаковок мыла, меню, писчей бумаги, визиток, бумажных салфеток, спичек, пепельниц, указателей, цветочных ваз, униформы для стюардов.

Спустя семь лет после ланча с Джоном Слейтером меня вместе с еще несколькими сотнями гостей пригласили отправиться специальным поездом из Нью-Йорка в Бостон – в тот день Independence должен был отчалить с судостроительного завода в Куинси, – а затем вернуться на лайнере в нью-йоркскую гавань на торжественный прием. В последний момент я отменил бронь в поезде и полетел на самолете. Мне хотелось в одиночестве пройти по пустому готовому судну, до того как прибудут сотни доброжелателей. Когда я взошел по трапу, огромный корабль показался мне почти заброшенным. Но оглядев длинную палубу, я увидел одинокую фигуру и узнал Джона Слейтера. Он тоже захотел побыть наедине со своей осуществившейся мечтой. Мы вместе прогулялись по лайнеру практически в тишине, хотя я уверен, что мы оба думали о том, к чему привел давний вопрос на обороте конверта. Когда мы осмотрели все судно, Джон Слейтер сказал: «Я бы не изменил ни малейшей детали».