Дизайнер смерти

– Я не договорил. Но мы не сможем заставить их работать. Ни один человек не перенесет столь крупное хирургическое вмешательство, если не знать, что именно и как нужно делать. Поэтому нам необходимо время на изучение. Возможно, месяцы или даже годы.

В тот день им явно удалось убедить Кимат больше не лезть в их работу, зато началась моя новая, бесконечная пытка.

– Поразительная регенерация, – восхищался каждый раз тот, что старше. – Всего литр питательного раствора по венам, и подопытный заживляет фактически любую рану, каждый раз приходится резать заново.

Но на этом восхваления заканчивались. Доктор включал съемку, надевал хирургическую маску, брал в руки скальпель и произносил:

– Вскрытие шестьдесят шесть, – каждый раз менялся только номер. – Разрез. Сегодня изучаем работу сердечной мышцы…

Иногда во время таких процедур я терял сознание, но не от потери крови, а от боли, потому что анестезией изуверы пренебрегали, считая ее излишней.

Для них я был воплощением человекоробота, с полностью отключенными рецепторами. Впрочем, именно эту легенду я и поддерживал все время, проведенное во дворце в услужении у Ронана. Поэтому неудивительно, что она мне аукнулась.

Сегодняшнее утро, если это вообще было утро, ведь здесь не было окон, началось, как обычно. Пока мои тюремщики готовились к очередному этапу моего изучения, в лабораторию влетела Кимат.

Она бросила на меня презрительный взгляд и усмехнулась, а после обратилась к более молодому из ученых.

– Растор, – так я впервые услышал его имя. – Ваша «подопытная крыска» еще не утратила способности говорить?

– Разумеется, нет. Мы же не потрошим его, а всего лишь изучаем. Все органы, включая голосовые связки, на месте. Другое дело, захочет ли он сам говорить.

– Что значит захочет? – возмутилась новоявленная императрица. – Вы же сказали, что взломали все его системы…

– Взлом и подчинение – это разные вещи. Себя он пока контролирует исключительно сам. Не считая системы искусственного интеллекта, вшитой ему в мозг отдельно. Мы пока заняты расшифровкой.

Улыбка Кимат стала еще более ослепительной.

– Слышишь! – бросила она мне. – Скоро тебя расшифруют. А потом… Знаешь, новый советник убедил меня не убивать тебя. Сказал, Дизайнер Смерти – это как корона, весомый атрибут власти. Так что, как только мои друзья закончат со своей работой, тебя перепрошьют и сделают моим верным псом.

Если бы у меня была возможность двигаться, плюнул бы ей в лицо, но теперь я даже моргал по команде…

– Верните ему возможность говорить. У меня к нему пара вопросов, – распорядилась Кимат, подходя ближе.

Ученый по ее команде ввел в компьютер нужные команды, и поле, удерживающее меня, стало на сотую долю слабее. Ровно настолько, чтобы я смог шевелить губами и ворочать языком.

– Надо было прикончить тебя вместе с сестрой, – признался я, глядя Кимат в глаза, зная, как сильно ее это бесит.

Но в этот раз она держала себя в руках.

– Свои сожаления оставь при себе, я тут не затем, чтобы их слушать. – Она выставила вперед ладонь, на которой лежал тот самый кубик, который подарили Мандрогиры на Затурии. – Этот предмет нашли в твоих вещах. Что это?

– Спроси у своих дружков, которые продали технологии, лишившие меня сил, иначе поджарил бы вам всем мозги током, – достаточно равнодушно подкинул перспективу я, потому что даже если бы знал, то точно не сказал. Зато с появившейся возможностью шевелить ртом, я осуществил то, о чем задумал изначально – все же плюнул ей в лицо.

Вопль Кимат звучал музыкой для моих ушей.

– Я прикажу вырвать тебе язык!!! – грозила она. – Не хочешь по-хорошему… Я все равно узнаю, прикажу перелопатить твою память до миллисекунды…

– Удачи! – оскалился я. – По моим расчетам, расшифровка всей моей памяти у твоих друзей займет около полутора миллиона лет. Тебе проще меня убить.

– Уж поверь, за мной не заржавеет, – процедила она и вместе с кубом в ладони развернулась и вылетела из лаборатории.

На несколько мгновений повисла тишина, которую разбавил голос Растора:

– Коллега, а вы обратили внимание, насколько эмоциональным было поведение подопытного? Пожалуй, с учетом этого аспекта мы еще не провели еще ни одного эксперимента, ошибочно считая объект неспособным испытывать эмоции.

– Да-да, – задумчиво согласился второй. – Нам определенно пора переходить к изучению его мозга…

Глава 8

Эсмиральда

Мыслей о том, что я могу пойти к Миленте и ее внуку, у меня даже не возникало. Это было бы последнее место, куда бы я сунулась в поисках крова и еды.

Но этого и не понадобилось.

Я слишком хорошо знала Затурию, чтобы выжить на ней без посторонней помощи, ведь это аграрная планета, полная садов, угодий и засеянных полей.

– Когда ты говорила, что это твоя родная планета, – бурчала Мика, сидя у костра и отмахиваясь от очередного гигантского комара, – я представляла толпы проверенных друзей, жаждущих помочь. Но не лес, реку и добывание еды собирательством.