Для плохиша она — исключение

– Я узнала этот трюк, когда занималась криминалистикой… – я начала рассказывать, сама не заметила, как мы прошли целый квартал, и только тогда захлопнула рот: – Прости, я могу болтать о ней бесконечно.

– Так почему туда не поступила?

– Потому что свой физмат я люблю больше всего на свете. Да и не по мне это – срываться в любое время дня и ночи на вызов и смотреть на зверства. Я дома с данными ковыряться люблю.

Мы как раз остановились на перекрестке, Ярослав вдруг протянул руку и провел по моему подбородку.

– Там крошка.

Я могла бы поставить всю премию, что ее там не было. Но не поставлю. Это мимолетное прикосновение отдало легкой внутренней дрожью.

Почему я такая доверчивая? Если сказал, что ни при чем в той ситуации с соседом, я так легко поверила?

– Так соседа не ты подослал?

– Конечно, нет.

– Но ты точно знал, где мой дом. И не на карте.

– Я подъезжал к нему как-то. Достал твои данные, узнал, где снимаете семьей комнату, и приехал.

– Зачем?

– Хотел тебя понять. Ты, наверное, сама не понимаешь, насколько отличаешься от обычных девушек.

Я посмотрела на перекресток, где машины спешили проскользнуть на оранжевый свет.

– Почему у тебя плохие отношения с отцом? Из-за того, что он женился на матери Стаса?

– Нет. Как ты заметила, характер у него не сахар.

– Он всегда поднимал на тебя руку?

Ярый промолчал, но убрал руки в карманы, а лицо стало непроницаемым. Все понятно. Может не говорить. Но парень вдруг набрал полную грудь воздуха и сказал:

– Ему нужно лечиться. Он опасен, его иногда слишком заносит. По серьезному поводу он может даже пальцем не шевельнуть, а вот по мелкому – мир перевернуть, но сделать так, как ему взбредит. Мама ушла тяжело из этого мира, он винил себя в этом… – Ярослав смотрел на красные цифры под человечком, которые вели обратный отсчет, и говорил быстро, будто только это время было отведено на откровение. – А потом решил, что надо четко исполнять все ее желания. Она не хотела, чтобы я был связан со спортом. И она выбрала мне невесту.

Зеленый человечек задвигал ножками на светофоре, и Ярослав замолчал. Схватил меня за руку и повел через дорогу. Мой взгляд зацепился за темный фургон, что стоял в первом ряду. Водитель был в черных очках, и мне казалось, что он не сводит с меня глаз. Стало не по себе, я ускорила шаг.

– Хочешь кофе? – вдруг предложил Ярый около кофейни.

– Если только навынос. Погода слишком хорошая, чтобы сидеть внутри.

– А в ресторан пойти ты настроена так же категорически?

– Я уже говорила, что согласна просто прогуляться. И это не свидание.

– Понял-понял. – Ярый улыбнулся, ступил на крыльцо и повернулся: – Не идешь?

И тут вдруг его глаза расширились. Я обернулась, чтобы посмотреть, что он увидел.

Черный фургон несся прямо на меня.Когда видишь видео с происшествиями, иногда так и хочет крикнуть оцепеневшему человеку: “Отойди же! Чего стоишь?”

Кажется, что самое разумное – это двигаться. Почему он оцепенел перед лицом опасности? Но теперь я поняла, что это выше твоих сил. Все может произойти с кем угодно, но не со мной. А когда все-таки происходит, то ты тратишь драгоценные секунды на осознание этого факта.

Я стояла и смотрела, как машина летит на меня. А потом вдруг меня кто-то крепко схватил, буквально смял бок рукой и поднял над землей. Позади меня пролетел ветер, а потом раздался жуткий звук столкновения железной махины и бетона, звон стекла.

Я дышала в грудь Ярому, а его распахнутая джинсовка закрыла меня от всего мира, будто ограждая. Холод осознания того, что только что чуть не произошло, коснулся сознания, и я задрожала. Мои руки крепко стиснули одежду на Ярославе, но я не могла заставить себя разжать кулаки.

– Дыши, Крис. Я рядом. Все хорошо, – Ярый говорил словно куда-то в сторону, и я подняла взгляд. Он смотрел на место происшествия.

– Можешь стоять? Мне нужно кое в чем разобраться. – Он попытался мягко отстранить меня от себя, но я не вцепилась в него, как утопающий в спасательный круг.

Наверное, Ярому надо проверить, все ли в порядке с водителем. Он мог сильно пострадать, а я в порядке.

Но…

Не могу отпустить. Тело будто не слушается.

Ярослав был весь словно каменный – до того напряжен. Его руки обнимали крепко, держали так, словно он боялся, что я испарюсь, но голова его была повернута в сторону машины. Я всмотрелась в лицо и поняла, что он дико, просто чертовски дико зол.

Я нашла в себе силы выглянуть из-за джинсовки и посмотреть, что же там произошло. И увидела разбитую о крыльцо морду черного фургона, открытую пассажирскую дверь – и никого.

– Где водитель? – сипло спросила я.

Ярый молчал, лишь сильнее стиснул меня в объятиях.

– Ты в порядке? Нигде не болит?

Я помотала головой.

Парень достал телефон и, по-прежнему обнимая меня, стал в нем что-то набирать за моей спиной.

– Сейчас приедет такси. Я отвезу тебя в общагу.

Сейчас? В общагу? Я бы не отказалась простоять с ним так пару часов, но только в другом, куда более безопасном месте. Например, в парке. Да, идеально. Там бы я смогла немного успокоиться.

Я разжала кулаки и обняла его, прижалась щекой к груди.

– Не хочу в общагу.