Для плохиша она — исключение

Ярослав снова улыбнулся, только в этот раз грустно:

– Когда-то надо взрослеть.

Чувство собственного бессилия настолько оглушило меня, что я даже любимого лектора Владимира Сергеевича на парах не слышала.

– Кристина, похоже, ваше тело из ЭСА вернули, а вот душу забыли.

Я подняла голову и заметила, что осталась в аудитории одна, а доктор физико-математических наук по естественным дисциплинам стоит рядом с моей партой и смотрит на меня, склонив голову набок.

– Простите, Владимир Сергеевич, я задумалась на минутку.

– Время во вселенной течет по-разному, но конкретно вы сейчас явно вышли с земной орбиты. Что вас так беспокоит? Случилось что-то?

– Нет-нет, – поспешно замотала головой, вставая и беря ученическую сумку.

Взяла в руки и замерла, глядя на значок ЭСА. Надо же, схватила не глядя. Вот растяпа.

А все потому, что места себе не находила с момента нашего последнего разговора с Ярославом. Сегодня он должен забирать документы из ЭСА, а я до сих пор не придумала, как сохранить его мечту и решить ситуацию с отцом.

Получается, что его папа все равно получил свое. Чуть не убил меня, покалечил сына, а теперь спокойно ждет, когда его план осуществится, а сам он уйдет на лечение. А может, и не уйдет.

Меня такая злость брала, когда я об этом думала! Такое отчаяние.

Но что я могла? Чувствовала себя песчинкой на морском пляже.

– Может, я что подсказать смогу. Прожил я немало.

– Владимир Сергеевич, вы тут вряд ли поможете.

– Знаешь, а ты права. Нет, правда. В моем возрасте есть опыт, но те, кто сворачивают горы, – это молодые. В двадцать нужно набивать шишки и браться за все, что хочется. В двадцать пять продолжать пробовать. В тридцать – работать в маленькой компании, чтобы многому научиться, в тридцать пять найти хорошего наставника, которого ты превзойдешь. ДО сорока набирать опыт, а с сорока до пятидесяти лет пустить весь накопленный опыт в дело. В вот после пятидесяти надо уже смотреть на молодежь и давать дорогу им, потому что они смогут сделать больше, чем ты. Так что иди лучше к друзьям, надеюсь, они смогут тебе помочь.

Если бы!  Но что-то меня в словах Владимира Сергеевича зацепило. Я споткнулась на ровном месте, уходя, поблагодарила и вышла из аудитории.

Молодость для ошибок. Для того, чтобы пробовать все, что возможно, что хочешь. Воплощать свои задумки в жизнь. Свои, а не чужие.

Я посмотрела на время. Еще пять часов до того, как Ярослав заберет свои документы из ЭСА.

Я должна попробовать поговорить с его отцом! Возможно, у меня есть что ему предложить.

Глава 19

Я долго думала, что же может быть аргументом для такого человека, как старший Астахов. Причем таким, чтобы потом самой остаться целой, а не получить клюшкой для занятия гольфом по голове.

Наверное, никогда не отчаялась бы пойти к нему на личную встречу, если бы не желание отца Ярослава вылечиться. Это означало, что еще не все потеряно и для него, и для его сына.

Закаленный бизнесом человек с поехавшей головой опасен. Его желание посадить сына на свое место мне было понятно: о наследовании дела всей жизни детьми бредили многие родители, наступая на чувства самих детей. Только обучение и работа от заката до рассвета устроили бы старшего Астахова. Но ведь не всегда он был таким. Когда-то и он сам мечтал, любил до безумия, ведь даже потерял голову, когда ушла мать Ярого.

Человек, способный на такие сильные чувства, просто не может быть деловым роботом. Бывает, что у личности не хватает эмоционального понимания или, как сейчас модно говорить, низкий эмоциональный интеллект. С таким разговор бы не вышел, но здесь у меня оставалась надежда.

Я достала телефон и набрала Стаса.

– Привет, ты мне очень нужен. Можем встретиться? У тебя игра?

Черт. Время ускользает от меня, словно вольный ветер, – не поймать, не укротить. Единственный источник информации занят еще час.

Но… Единственный ли? Есть же еще хвостатая, мной горячо любимая.

Сейчас для меня даже не стоял выбор, пойти ли к ней или нет. Я просто разом стерла прошлые обиды, словно их не было вовсе. Наша с ней взаимная неприязнь стала казаться такой незначительной и мелкой, что я широко улыбнулась, когда смогла поймать ее в перерыве между парами, взяла за руку и без колебаний отвела в сторону.

– Мне очень нужна твоя помощь. Это касается Ярослава.

Хвостатая тут же обернулась к своим подругам.

– Я не пойду на пару. Скажите, что у меня живот разболелся. – Повернулась ко мне и махнула головой в сторону свободной аудитории. – Пошли.

Стоило двери закрыться, я тут же спросила:

– Как давно ты знаешь Астаховых? Правда, что ваши семьи с детства дружили?

– Чистая. – Хвостатая была едва напряжена.

Я поняла, что девушка была мне настолько не по душе, что я даже имени ее не запомнила. Все проще было называть ее нарицательным прилагательным. Сейчас мне очень пригодилось бы повторять ее имя в каждом предложении для расположения к себе, но поздно. Не буду же я сейчас спрашивать, как ее зовут, – сведу шанс успеха в минус.