Длинная серебряная ложка. Приключения британцев в Трансильвании

– Вот и славно. А сейчас я научу вас превращаться в туман, и мы просочимся отсюда. Прямо через замочную скважину. Главное, не попасть под сильный ветер, а то капельки разнесет по сторонам. Кому охота снимать свои уши с ближайшей изгороди? Или кое-что поважнее, – подмигнул вампир, но вдруг обеспокоенно посмотрел на свое создание. – Только сдается мне, вы еще слишком слабы.

Если это слабость, то, что же тогда сила? Его сознание распахнулось и прокатилось по тюрьме, всасывая накопившийся здесь страх – старинный, черной плесенью вросший в стены, и совсем свежий, от которого тянулись тонкие нити по всему Парижу, к женам, детям, друзьям, слугам. От этого ощущения можно было захмелеть. А если даже страх так сладостен, то какова же на вкус человеческая кровь? Виктор решил не тянуть с ответом.

– Нехорошо уходить, не попрощавшись. Хочу перемолвиться парой словечек с добрыми друзьями. Позволите?

Вампир покосился на спящих узников.

– Только, чур, недолго. Я подожду здесь.

– Нет, лучше подождите у ворот. Замочная скважина – это все же несолидно. Я привык входить и выходить через дверь. Парадную.

Сен-Жермен собрался было возразить, но что-то в голосе Виктора заставило его умолкнуть. Раскинув руки по сторонам, он разлетелся на частицы и собрался в зеленоватую дымку, которая просочилась через дверные щели. Задумчиво поглаживая подбородок, виконт де Морьев тоже подошел к двери. Он мог высадить ее в два счета, но так слишком скучно. Если чему-то поучиться у новой власти, так это умению превращать смерть в праздник.

Он постучал.

– Кому не спится? – снаружи послышался осипший голос.

– Я хочу подать прошение о помиловании на имя общественного обвинителя, – сказал Виктор первое, что пришло в голову.

– А утра дождаться не мог?

– Я в списках на завтрашний день. Но я надеюсь, что гражданин Фукье-Тенвиль еще успеет рассмотреть мое прошение.

– Будто у него нет других занятий, как с твоим прошением возиться.

– О, мое предложение его заинтересует! В обмен на свою жизнь я готов заплатить немалые деньги. Армии сейчас нужны финансы. Наше правительство радуется даже трем франкам, которые сиротка вытрясла из копилки, а я предлагаю десять тысяч. Деньги надежно спрятаны. Только я знаю где.

– Эх ты, сволочь контреволюционная, – беззлобно констатировал тюремщик. – Ладно, выходи. Напишешь прошение у меня на глазах.

Дверь распахнулась, и перед Виктором предстал солдат, крепко сжимавший в правой руке дубинку. Кивком он велел виконту выходить, но тот вдруг подался вперед, словно споткнувшись. Это что еще за штучки? Но прежде чем тюремщик успел поднять его, а то и дубинкой приласкать, Виктор взмыл в воздух, совершил сальто, оттолкнувшись ногами от потолка, и в мгновение ока оказался за спиной у стража. Роли поменялись. Столь же стремительным движением вампир схватил стража за правое запястье. Хрустнула кость, и дубинка покатилась по каменному полу. Мужчина завопил, но рот ему закрыли пальцы, холодные и твердые, как прутья чугунной ограды.

– Меня всегда интересовало, какие у революционеров бывают последние слова? – его ухо защекотал вкрадчивый шепот. В тот же момент вампир убрал руку.

– Боже милосердный, – только и успел прошептать тюремщик. Горло его вспыхнуло болью, словно по нему полоснули раскаленной бритвой. Когда тело мужчины обмякло, вампир позволил ему упасть и перешагнул через него, как ребенок через надоевшую игрушку.

– Ты разочаровал меня, друг мой. Я-то надеялся, что ты споешь Марсельезу, – сказал Виктор, вытирая губы ладонью. Теплая кровь заливала счастливую линию его жизни.

Насытившись, Виктор отшвырнул тучное тело и собирался уже уходить, как вдруг его внимание привлекла связка ключей на поясе у тюремщика.

Вампир огляделся. За этими дверями заживо гниют люди, которым отсюда одна дорога – на плаху. Он может их выпустить. Более того, он может вывести их за ворота! Никакая застава ему не преграда. Если патрульные спросят про документы, он нарисует себе пропуск, причем их же кровью. А за пределами Парижа узники побегут, куда глаза глядят. Кому-нибудь да удастся спастись.

Он поможет им! Он знает, что они сейчас чувствуют.

И тут он понял, что уже не знает. Более того, ему дела нет до их мелких страхов и страданий. И по ту сторону решетки, и по эту были всего-навсего люди. Прямоходящая еда с большим словарным запасом. Страшно подумать, что он когда-то был одним из них! Страшно и стыдно. Поморщившись, он пошел прочь.

Сен-Жермен нетерпеливо прохаживался у входа в Консьержери. Наконец, дверь отворилась и из тюрьмы, насвистывая веселый мотивчик, вышел Виктор. Кровь струилась у него по всему телу. Как у новорожденного.

– Простите, что заставил себя ждать, – вежливо поклонился он.

Не говоря ни слова, Мастер Вампиров протянул ему носовой платок…

* * *

Жонглируя подушкой, вампир возлежал на оттоманке, некогда зеленой, но сейчас настолько грязной, что его черные волосы почти сливались с обивкой. Своей позы он не изменил и когда в комнату вошел Сен-Жермен в сопровождении Виктора. Последний готов был поклясться, что где-то уже видел эту наглую рожу. Но где?