Длинная тень ожиданий

– Осталась дверь на даче. Это твой хитрый ход?

– В смысле? – набычился Викентий, полагая, что услышит очередную гадость от своего сообщника.

– Я спрашиваю, ты заменил дверь с замком на даче? В принципе неплохой прием, чтобы отвести от себя подозрения, поднять панику да и перевести стрелки на Милку. Но ты же не вставлял дверь один, тебя могут выдать рабочие.

На сей раз глубокомысленную паузу закатил Викентий, поджав губы, шумно вдыхал воздух, показывая всем своим видом, как оскорблен. Гримм рассмеялся, так как эта сценка выглядела комично и бездарно, после хлопнул ободряюще Вика по плечу:

– Ладно, не дуйся. И учти: легавые обязательно будут искать мастеров, которые меняли дверь. Наверняка уже обходят все малые и большие фирмы, а подобные конструкции продаются в магазинах, куда простой люд не заглядывает. Рано или поздно найдут, что тогда скажешь?

– Что не я менял дверь! – вспылил Викентий. – Услышь меня сначала: не я! Ты внимательно слушал? Я же рассказывал тебе, как приехал за сумкой Нии, не смог попасть в дом, как выбил окно… Ты не слушал меня?

Гримм ничего не ответил, он снова задумался, глядя прямо перед собой в лобовое окно и явно ничего не видя. А в голове Викентия стало пусто, он устал думать, эстафету передал сообщнику. Ужасное слово – сообщник! Оно просто жжет мозг и сердце, пробегается мурашками по спине, в коленях застревает.

Гримм долго молчал, поглаживая пальцем руль, в самый раз подкатить к нему с просьбой:

– Слушай, Гримм, займи денег на новую дверь.

– Опять? На даче хочешь заменить?

– В квартире. Срочно. Ключи Нии у вора, он в любую минуту способен зайти, ночью эта мысль спать не дает.

– Снотворного выпей, – посоветовал тот с тем особым равнодушием, которое делает его недосягаемым.

– Через три месяца оформлю наследство и отдам…

– Если тебя не посадят.

Викентий вяло замахал на него ладонями, мол, чур меня, сама мысль о нарах лишала его физических сил чуть ли не до обморока. Гримм даже не обратил внимания на его махания ручонками, продолжил давить на нервы:

– Да, да, сейчас думай о том, как бы тебе не сесть в колонию на много-много лет. Кстати, вместе со мной. Но предупреждаю, я слиняю, как только учую хвост, у меня нюх на опасность, так что поднапряги то, что у тебя под черепом покоится в атрофированном состоянии. Нужно подумать, куда делась твоя жена, иначе нам кранты. А теперь выметайся, я не даю взаймы, тем более тому, кто мне должен огромную сумму за убийство собственной жены.

Викентий вышел, проводил взглядом отъезжающий внедорожник, идя к своей машине, бубнил почти неслышно, но каждое слово отдавалось набатом в истощенной за последние месяцы душе:

– Ишь, умный, опустил ниже плинтуса, засранец. А это твой косяк, твой. Ты обязан был сделать работу до конца, но не сделал. Ладно, я добрый, прощаю. Как бы ты сейчас ни психовал, а ты психуешь, все одно придется заняться поисками тела. Нет тела – нет дела, но если оно объявится… это не моя вина. Твоя, Гримм.

* * *

Утро – замечательная пора, это всегда начало, всегда надежда, вселяющая уверенность, что все сбудется. Об этом, конечно, не думали ни Накано, ни Алик, приехавшие на деловое свидание за город, однако утро и этим двоим поднимало настроение. Ведь есть работа, не какая-то там однообразная, а увлекательная, интересная, за дело оба взялись с энтузиазмом, уверенные, что все получится. Помощник Алик в салоне авто отчитывался о проделанной работе:

– Викентий торчал в кафе «Под дубом», нервничал. Ровно через двадцать минут пришел, наверное, приятель. Я щелкнул этого парня несколько раз, держи. – Он протянул смартфон с фотографией. – Листай, там несколько фоток. Перекинь себе, если встретится, сравнишь с фотками и не ошибешься.

– Действительно, стоит перекинуть, – улыбнулась Накано.

Алик, как говорят – неоперившийся юнец, ему двадцать два года, за плечами только армия и школа водителей, находится в стадии поиска себя. От юных искателей места под солнцем его отличает внутренний стержень, мама с папой постарались вырастить его ответственным и серьезным. Да и внешне он смахивает на романтического героя плаща и шпаги, но пока при всей серьезности у него подростковые замашки. Накано рассматривала первый снимок, Алик продолжил:

– «Под дубом» место идеальное, кафе на открытой площадке, в павильоне мало кто торчит. Не рискнул сесть рядом с ними, довольствовался скамейкой, ближайшая далеко, а говорили они очень тихо. Сидели недолго, выпили безалкогольные напитки и ушли. Я последовал за ними. Оба сели во внедорожник. Моя машина стояла недалеко, я обрадовался, но рано. Приятель Вика явно включил что-то вроде глушителя, плюс в машине наверняка отличная шумоизоляция, короче, не удалось мне подслушать их бла-бла-бла.

Накано увеличивала каждый снимок, чтобы рассмотреть анфас и профиль, а также затылок, жесты заснятые во время его доклада.

– Услышал имя приятеля? – спросила, когда он закончил.

– Не удалось. Думаю, между ними серьезная связь, в машине оба просидели сорок одну минуту, что-то активно обсуждали.

– Неужели ни одного слова…

– Не-а.