Длинная тень ожиданий

Открыв входную дверь, он сначала просунул голову в прихожую, осмотрел темноту, принюхался, словно ищейка, послушал тишину. Этот ритуал завтра закончится, в поезде Вик наконец выспится, спать будет пару суток. Обошел квартиру, включая свет во всех комнатах: в прихожей, кабинете, на кухне, в гардеробной, в спальнях наверху, пока не пришел в гостиную – никого.

Выдохнув с облегчением, отправился на кухню чего-нибудь перекусить, а то в баре стоимость вонючей колбасы по тарифу черной икры. В холодильнике достал сосиски, варить их не стал, очистил от целлофана, кинул на тарелку с хлебом и пришел в гостиную. Не забыл залезть в бар, там еще полно пойла, правда, остался ликер – все одно на спирту, а при стрессе сладкое в кайф. Викентий нес в гостиную свой скудный ужин, и вдруг глаза попали на телевизор…

Надпись он соскабливал ножом, краска въедливая и где-то осталась, но дело не в старой надписи, появилась новая метка – жирная линия красного цвета. Как завороженный, Викентий приблизился к телику… это не линия, а стрелка, указывала она… Он повернул голову, взглядом как бы продлевая линию стрелы. В углу его вещи – чемодан и большая сумка, на которые он бросил куртку, ехать-то предстоит в холодный регион. Вроде все как было, собранные вещички ждали завтрашнего дня и рук, которые их подхватят и понесут на вокзал. Больше в том углу ничего нет, набор мебели стоит дальше.

– Что за указка? Что не так?

Викентий поставил прямо на пол тарелку с бутылкой, поплелся к сумкам, сдернул куртку и невольно вздрогнул, а потом и на колени рухнул. Из раскрытого чемодана начал вынимать вещи, выбрасывая их вверх. Брендовые вещи безжалостно разрезаны на лоскуты. Сумка тоже раскрыта, но не совсем, из нее торчал угол конверта, Викентий раздернул молнию до конца. Само собой, вынул из конверта лист бумаги, свернутый вчетверо, развернул его, что-то посыпалось, а на листе написана одна фраза, Викентий прочел: «Даже не думай!»

Потом посмотрел на пол и, ужаснувшись, упал на четвереньки, собирая мелкие кусочки билета на завтрашний поезд. Он все понял: ему запрещено даже мечтать об отъезде, поэтому билет порван. Значит, на него, Викентия, есть некие планы у неизвестных, тем более надо срочно драпать… сейчас же… сию минуту… в том, в чем сейчас одет.

– Деньги!

Без денег не уехать, без денег вообще ничего не сделать. Викентий положил их на самое дно сумки под уплотнитель, это самое надежное место. Он яростно выбрасывал лоскуты, а вот и дно, ладонь просунул под уплотнитель… но там пусто. Неужели их забрали? Он отодрал чертов уплотнитель, а под ним денег нет! Решил, что в чемодан переложил и просто забыл, хотя этого не может быть, ну, а вдруг? Перебрал лоскуты, осмотрел еще раз сумку и… обессилев, сел на пол, застонал, завыл, как загнанный зверь.

* * *

Ксения, сидевшая на стуле у стены, показала телефон тем, кто требовал позвонить Викентию, дескать, я выполнила вашу просьбу, сами видите – ноль результата, на словах добавила:

– Теперь отпустите меня?

– Нет, – сказал Дмитрий. – Ты ничего не сказала ему…

Второй в балаклаве стоял у противоположной стены, словно палач, готовый по знаку казнить, правда, без топора. Однако ничего плохого с ней не сделали, привезли явно в загородный дом, здесь не слышно городского шума, проезжающих машин, которые в большом городе днем и ночью снуют по улицам. Похищенную бедняжку заперли на втором этаже надежно, окна не открывались, только форточка, но она такая меленькая, как делали в старых домах, – не пролезть. Кормили. Удобства есть, погулять не выпускали, вежливо предложили форточку открыть и дышать. Через пару суток выдвинули требования, Ксюша согласилась, и вот… ничего не получилось. Она перестала бояться, стала наглеть и хамить:

– Ну и мерзавец ты, Дима, а посмотришь – весь из себя…

– Тихо, тихо, – перебил ее он. – Мне не нравится твой образа жизни и поведение, но это я нашел тебе хорошую работу и выбил отпуск для тебя, который продлится до тех пор, пока не будет по-нашему.

– Но он не хочет слушать!

– А ты убеди.

– Но он или не берет трубку, или бросает!

– Он выслушает тебя, – заверил Дима, кажется, ему все это безобразие доставляло удовольствие, потому что он постоянно улыбался.

– Вы бандиты! – разошлась она. – Я знаю, меня ищут! Не боитесь, что вас арестуют и посадят за похищение?

– Кто ищет? Твой парень? Этот, как его… Боб? Мы поговорили с ним, он все понял, потому что умный.

Ксюша вытаращила свои чудненькие и хищненькие глазенки, это было в первый миг, во второй она их сузила и процедила зло:

– Вы запугали его!

Разве можно злиться на это существо? Ксения забавная, словно собачонка на манеже, а в первый день забилась в угол и дрожала от страха, глупышка, но не факт, что и тогда, и сейчас вела себя искренно.

– Считаешь, твоего Боба легко запугать? – сказал он весело. – Такой крутой парень никого не боится, только… если сделал что-то незаконно. Например, шантажировал кого-то, требовал денег за компромат, ты, конечно, ничего не знаешь про шантаж. Так вот, Ксюша, это уже другой страх, более сильный, чем пацанские разборки, понимаешь меня?