Длинная тень

Младенца окрестили Джеймсом-Маттиасом, в честь его отца и потому что он родился в день Святого Маттиаса. Аннунсиата была против имени Джеймс, потому что так Кэти назвала своего сына, родившегося в канун Нового года, но представить это объяснение но могла, а других доводов у нее не было. Кормилицей была пятнадцатилетняя кузина Хлорис по имени Флора, муж которой умер через месяц после свадьбы, оставив ее беременной и безутешной. Аннунсиата была рада хоть чем-то помочь бедной женщине, вполне приятной на вид, хоть и немного экзальтированной. Ее ребенок умер, но Аннунсиата, убедившись в том, что в грудном молоке нет вреда, а только польза, с удовольствием взяла ее на службу. Флора переехала в детскую, под неусыпный надзор Доркас, и малыш Джеймс процветал.

Арабелла после родов поправилась чрезвычайно быстро. Будучи прикованной к постели, она была полностью поглощена своим ребенком: ей нравилось держать его на руках, ухаживать за ним, более того, она жаловалась, что ее положение не позволяет самостоятельно кормить сына. Берч выступила с гневной речью о том, что Арабелла и думать не должна о подобных вещах, и еще целых два дня не могла успокоиться.

Но стоило Арабелле подняться с кровати и попасть под яркий весенний солнечный свет, ей хватило и пары дней, чтобы почти совсем забыть о малыше. Когда Флора приносила его, соблюдая ежедневный ритуал общения матери с сыном, она едва удостаивала его взглядом. Арабелла сетовала на то, что еще месяц не сможет сесть в седло, а когда ощенилась сука Мартина, нашла, что щенки гораздо интересней младенцев. Мартин и Аннунсиата наблюдали за ней с удивлением, а Каролин, в прошлом году потерявшая второго ребенка, – с негодованием. Она обожала своего маленького Артура и большую часть времени проводила в детской или в саду с малышами, пока Доркас не заметила, что Джеймсу никогда не потребуется любовь своей матери, потому что леди Каролин не делает никакого различия между сыном, и ребенком невестки.

Через месяц, в день рождения Аннунсиаты, они отмечали свадьбу Дейзи и Джона Элисбери.

Вернувшись в Морлэнд после смерти Ральфа, Аннунсиата поняла, что пора заняться домашними обязанностями, решить проблемы, накопившиеся за время ее столь длительного отсутствия, и навести порядок в жизни обитателей Морлэнда. Важнее всего было найти экономку, что вызвало некоторые трудности, потому что управление таким большим домом, как Морлэнд, требовало ума и энергии. К счастью, объявилась еще одна из многочисленных кузин Хлорис, проворная молодая женщина по имени Дороти Клаф, и вместе с маленькой девочкой, помогавшей ей, поступила под начало Дейзи. Миссис Клаф очень быстро забрала из ее рук бразды правления и уже через три месяца полностью управляла домом, имея на посылках лишь маленькую Дору. Сначала Дейзи пребывала в растерянности, не зная, чем заняться, но затем поняла, что можно заполнить время более приятными занятиями: ездой верхом, гулянием по саду, играми с детьми, вышиванием и визитами к соседям в обществе Арабеллы и Каролин. Когда с ее плеч свалилось столько забот, она помолодела лет на десять, снова научилась веселиться и смеяться, что вызывало улыбку удовлетворения на лице Мартина и удивление Арабеллы.

Необходимо было внести и другие изменения. Место Клема, совсем уже старого, занял его внук Клемент. Он был честен и трудолюбив, но не унаследовал дедовской способности сочетать обязанности стюарда, дворника, дворецкого и доверенного лица, а потому до многих вещей, которые Клем выполнял незаметно и между делом, у него не доходили руки.

Аннунсиата обсудила это с Мартином, который, естественно, пытался взять на себя все, что не успевал Клемент.

– Ты себя измотаешь, – твердо сказала она.

– В конце концов, я – хозяин, – ответил он.

– Раз ты хозяин, твоя обязанность – нанять людей, чтобы они выполняли эту работу и освободили тебя для более важных дел.

В конце концов они решили сделать Клемента стюардом и отдать ему под начало Артура, бывшего слугу Ральфа, в качестве дворецкого. Для работы управляющим имением Аннунсиата нашла человека по имени Бэнкс и отправила на обучение к собственному управляющему Перри. Отец Сент-Мор много лет занимался счетами поместья, а после того, как Карелли и Морис были отправлены в школу Святого Эдуарда, у него появилось свободное время, которое он мог посвятить обязанностям доверенного лица Мартина и своим прямым обязанностям – священника домашней часовни.

Таким образом, управление домом вошло в русло. Руперт уехал в Оксфорд, в Христову церковь, и занимал ту же квартиру, где в свое время жил Хьюго. С ним отправился сын Хлорис Майкл. Он поехал в качестве слуги, хотя их отношения были более чем дружескими, и Руперт заверил Хлорис, что Майкл будет в курсе всего, чему Руперта будут обучать в Оксфорде, так что ее сын получит то же образование, что и его хозяин.