Длинная тень

– Господин, вставайте, вставайте, мой господин! Кто-то тряс его за плечо. Хьюго стонал, его мозг был все еще затуманен парами рейнского вина. Конечно, утро еще не наступило. Было темно, как в преисподней, только свет ночника бил прямо в глаза, причиняя неимоверную боль.

– Вставайте, мой господин, вставайте!

– Джон? Что такое? Уже утро? – простонал Хьюго.

– Нет, хозяин, еще нет и одиннадцати...

– Тогда отстань, я хочу спать.

Он попытался лечь опять, но большая тяжелая рука Джона продолжала трясти его. Черт побери! Что он себе позволяет? Хьюго сел, и его голова чуть не раскололась от боли.

– Что такое? Если это не пожар, я не вижу другой причины, чтобы...

– Хозяин, граф болен. Вы должны пойти со мной.

– Я не доктор, отстань, Джон. Лучше позови кого-нибудь еще, – прорычал Хьюго.

Джон, прикладывая всю силу, поднял Хьюго. И, пока тот пытался проснуться, приготовил халат, чтобы одеть своего хозяина.

– Какой граф?

– Ваш брат, хозяин, – жестко сказал Джон. – Он очень болен. Мы уже послали за доктором, но думаю, вам лучше самому пойти туда.

– Ой! – Хьюго встал, наконец-то проснувшись, и просунул руки в рукава халата. – Где его слуга?

– Пошел за доктором, сэр. Пойдемте быстрее, он очень плох!

Природная эмоциональность Джона взяла верх над традиционной сдержанностью английского слуги, что сильно удивило Хьюго, заставив его насторожиться:

– Что случилось? Что с ним?

– Старая болезнь, сэр. У него была рвота, но на этот раз очень плохая, очень...

Хьюго посмотрел на Джона – в его глазах затаился страх.

– Вы должны дать мне указания – послать за вашей матерью и за священником.

Хьюго широко раскрыл глаза:

– Что ты несешь? Он не может быть так сильно болен! Не может! Я видел его всего два часа назад, и он был вполне здоров.

– О Боже, господин! Пожалуйста, поторопитесь! – закричал Джон, поворачиваясь и освещая путь ночником. Хьюго последовал за ним, ощущая тяжесть ледяного камня, положенного на грудь.

В комнате Джорджа горели три ночника, пахло горящим овечьим жиром, но все забивал запах болезни. Хозяин гостиницы и его жена были уже здесь. Их разбудил слуга Джорджа, Майкл, уходя за доктором. Служанка, выносившая таз, бросила на Хьюго испуганный взгляд. Хьюго попытался не смотреть на содержимое таза, но напрасно. Рвота была кровавой. Он отодвинул в сторону хозяина гостиницы, стоявшего около кровати, и спросил у его жены:

– Ну, как он?

– Смертельно болен, мой господин. Клянусь, я никогда в жизни не видела человека, который был бы так болен. – Она подняла на Хьюго испуганные глаза и прошептала: – Не послать ли за священником, мой господин? Я боюсь...

Хьюго сглотнул.

– Я думаю, что, если он будет рядом, ничего страшного не произойдет, – сказал он и, наконец, прошел к кровати.

Джордж, мертвенно-бледный, лежал на скомканных простынях, на лбу и висках выступили бисеринки пота. Светлые серебряные волосы слиплись и потемнели, под глазами появились большие синие круги. Он был спокоен, но почти тут же начались судороги. Его ноги медленно, агонизирующим движением поднимались вверх и неестественно выкручивались, спина выгибалась дугой; все тело было страшно напряжено. Пытаясь преодолеть боль, он до крови кусал губы, издавая звуки боли и страдания, – с трудом верилось в то, что эти звуки могут исходить от человека.

– Джордж, – прошептал Хьюго, – Джордж, ты меня слышишь? Джордж, что с тобой?

Джордж на мгновение затих, затем ужасная судорога скрутила снова его тело. Хьюго тоже прошиб пот, и он повернулся к хозяйке гостиницы:

– Ему никогда раньше не бывало так плохо. Он с детства страдал такими приступами, но сейчас... – запах болезни, заполнявший комнату, был настолько ужасен, что его тоже затошнило. Он перехватил взгляд Джона и сглотнул.

– Тебе надо ехать за матерью. Я думаю... он... очень плох.

Хозяин гостиницы, услышав последние слова, сказал:

– А не хотите ли дождаться доктора, мой господин? Может быть, ему станет лучше и не надо будет тревожить вашу мать. Юный граф не может быть настолько плох, он был вполне здоров не больше двух часов назад.

Хьюго с готовностью ухватился за эту идею.

– Да, да, вы правы! Давайте подождем доктора, это разумно. Ему обязательно станет лучше, как всегда бывало раньше.

Но тут Джордж издал еще один, более протяжный стон, выгнулся дугой над кроватью так, что к ней прикасались только плечи и пятки. Простыни под ним были насквозь мокры от пота и поноса. Хьюго передернуло.

– Нет, – сказал Джон, – лучше я поеду сразу. Хьюго прочитал в его глазах спокойствие безнадежности и кивнул.

– Тогда сделай все, как надо. Возьми почтовых лошадей и денег – столько, сколько понадобится. Иди.

Джон молча вышел. Хьюго опять повернулся к кровати. Сведенное судорогой лицо не было лицом его брата – красивого, сильного, умного, бесподобного Джорджа. Что сказала бы Каролин, если смогла бы сейчас увидеть его? Вернулась служанка, неся чистый таз и сухие полотенца. Хозяйка взяла одно, чтобы осушить пот на лице Джорджа.

– Нет, дайте полотенце мне, – и, поскольку женщина колебалась, добавил более мягко: – Я сам, все-таки он мой брат.