Длинные дни в середине лета

Он отошел, а Наташка снова закрыла глаза и почти тотчас уснула. Спала она так крепко, что не слышала, как звенел звонок на перерыв. Кто-то хотел ее разбудить, но тот же толстый парень сказал: «Пусть поспит!» К вечеру покупателей в магазине стало больше, к дивану, на котором спала Наташка, тоже подходили. Но парень положил на этот диван табличку «Продано». Потом в магазин пришли пять ребят, почему-то им понравился только этот диван, и они сказали: «Засечем время!» — и стояли до тех пор, пока продавец не убрал табличку.

— Эй, барышня, — закричали ребята, — приехали! Подъем! Вас ждут великие дела! Встань пораньше, встань пораньше, встань пораньше!

От этих глупых криков Наташка проснулась. Ребята схватили диван и потащили его к выходу. Наташка пошла за ними. Горланя, ребята подняли диван на руки и понесли. Он торжественно плыл над головами прохожих, и прохожие оборачивались, смотрели на это шумное шествие. Наташка зачем-то шла следом, по образовавшемуся коридору, понемногу отставая, и смотрела, как диван уплывал от нее, красивый, похожий на корабль.

— Добрый вечер! — сказал тот самый толстый продавец. — Как ваша голова?

— А вы уже кончили?

— Меня отпустили. Голова болит.

— А у меня прошла. Спасибо.

— Меня зовут Виктор.

— Такая жара! — сказала Наташа, потому что Виктор стоял перед ней, дожидаясь чего-то. — Сейчас бы арбуз!

— Где же его взять? Арбузы будут через месяц. Но это идея. Можно купить сок манго. Пойдемте!

— Куда?

— Ну вот, вы уже испугались. Разве я похож на людоеда? Хотите, я дам вашей маме расписку, что верну вас в целости и сохранности.

— Я далеко идти не хочу. Сейчас в троллейбусе задохнуться можно.

Виктор жил в новом девятиэтажном доме. В подъезде он долго ковырялся пальцем в почтовом ящике, выуживая какую-то открытку, но оказалось, что это квитанция за телефонный разговор.

— Вам пишут! — сказала Наташка.

— Дождешься от нее.

Однокомнатная квартира сверкала чистотой. Наташка все ждала, что откуда-нибудь выйдет мать или жена — на пальце у него блестело обручальное кольцо, но никого, кроме них, в квартире не было. Квартира была обставлена, как, наверное, и тысячи других — стандартный гарнитур, пестрые занавески, два горшочка с «бабьими сплетнями», телевизор, магнитофон, полка с книгами, гравюра в белой раме.

Виктор вытащил желто-красную машину для сбивания коктейлей открыл банки, стал резать мороженое. Мороженое попалось твердое, и, хотя Виктор нарезал его мелко, лопасти крутились еле-еле, как сонные.

— Разойдется, — сказал он, — вы идите в комнату, я подам.

Через несколько минут он появился с подносом.

— Ну как? — спросил он. — Вкусно? Может, сахару мало?

«Какой чудной парень, — подумала Наташка, — как нянька».

Виктор опять пошел на кухню, но вернулся и уставился на Наташку.

— Вы чего, а? — спросила она.

Виктор взял у нее чашку из рук, поставил на подоконник.

— Чего, а?

— Сейчас! Сейчас! — заторопился Виктор, он пошел к шкафу, потом остановился, посмотрел на Наташку. — Ничего, показалось. Вы ешьте, а я на вас посмотрю. Ладно?

— Смотрите. Только на мне ничего не написано.

Но Виктор все смотрел, и тогда Наташка спросила:

— А вам Леонов нравится?

— Кто?

— Ну этот, киноактер.

— А, нравится. Только вы не поворачивайтесь. Так и сидите.

— И мне нравится. Он такое вытворяет, повеситься можно.

— Очень хороший артист. Но он во всех ролях очень похож. А бывает, знаете, что один человек на другого так похож, что волосы на голове шевелятся.

— Это от электричества. У меня иногда от расчески вот такие искры отлетают.

— Положить вам еще?

— Немножко. Только вы тоже ешьте. Я одна не буду.

Виктор ушел на кухню. В это время в дверь позвонили.

— Кого это несет? — проворчал Виктор.

— Привет, бобыль! — заорал с порога парень. — Не повесился еще?

Гостей было двое — муж и жена. Его звали Юрой, ее — Люсей.

— Что я вижу! — кричал Юра. — Опять женщина в доме. Он вам тоже гарнитур устроил?

— От Светки ничего нет? — спросила Люся.

— Нужен он ей, как же! — опять закричал Юра. — Кому нужны ненормальные? Вы, девушка, сразу учтите, что он псих, и не очень на него заглядывайтесь.

— Как псих?

— А вы ничего за ним не замечали?

— Нет, вот только смотрел он как-то.

— Он всегда с этого начинает. А чужие вещи он вам не давал мерить?

— Юра, перестань! — вмешалась Люся. — Хватит глупости говорить. А Светка твоя паршивка, так и знай. Я ее не защищаю.

— Ты только его защищаешь, — сказал Юра. — А может, у вас амуры?

— Успокоишься ты или нет?

— А может, у вас амуры? Вы скажите. Я не против, только порядок должен быть, очередь установим.

— Я вам сейчас мороженое сделаю, — сказал Виктор, — вы такого еще не пробовали...

— О, великий кухонный муж! — заорал Юра.

— Открывай бутылку, — сказала Люся. — Я так устала и спать хочу, а ты все время орешь.

— Здрасте! А кто ныл: «Навестим Витю! Навестим Витю!» Я, что ли, тянул этого психа смотреть?

— Вы извините его, девушка! — сказала Люся Наташке. — Он прораб. Привык на стройке горло драть. Вот и орет, никак остановиться не может.

— И прораб! Производитель работ то есть. А вы что, позвольте узнать, производите?