Длинные руки нейтралитета

– Не сомневаюсь, что твоим умникам вскорости удастся получить кристаллы, дающие возможность открывать большой портал в тот мир. Но! Наши люди там всеми силами хранили нейтралитет. Они никак не вмешивались – впрямую, понятно – в тамошнюю войну. И все же… факты ты сам слышал. Нам, как мне кажется, следует сильно ограничить как экспедиции туда, так и контакты оттуда. Ну, допустим, Мариэла привезет с земли мужа. Не так страшно, этот господин, – сказано было с отчетливой иронией, – по знаниям сильно уступает Професу…

Сарат вскинул палец. Моана поощрительно улыбнулась.

– Не хотел прерывать ход твоих мыслей, однако… Доказательств у меня как не было, так и нет, но подозреваю: Професа не нашли в том мире не потому, что найти не могли. Полагаю, что и не могли найти, никак, – сказано было совершенно неуклюже, но собеседница пропустила эту неловкость мимо ушей. – Мы попали порталом в то время, когда он еще не родился – понимаешь? Не его время.

Жена проявила осторожность в анализе:

– Что навело тебя на эту мысль?

– Язык в первую очередь. Тамошние говорят и пишут почти так же, как он – но именно что почти. Ты вспомни историю развития нашего языка: древний достаточно сложен в смысле правил, староимперский куда проще, а соверменный еще того проще. Вот у них, как мне показалось, похоже. А отсюда следует: Профес родился позже.

– Понимаю твою мысль. И это все?

– Из того, что я прочитал в отчетах, создается впечатление, что тамошние мастера знают меньше Професа… знаю, что ты подумала: это тоже не доказательство. Но подозрения остаются.

– Над этим стоит подумать… и предпринять исследования. Как насчет портала в другое время?

Сарат изобразил «Не верю!» без слов, одной мимикой.

– Сказать по правде, я даже не представляю, с чего начинать. Теория тут… что уж говорить, нет ее, теории.

– Ну так создай. Ты же лучший теоретик нашего мира.

– Лучший еще не значит хороший… Еще тамошний негатор, но о нем, как мне кажется, беспокоиться не стоит. Человек без большого образования; хочу сказать, оно еще меньше, чем у жениха Мариэлы. Вряд ли он может внести нестабильность… пока что. Во всяком случае, никто из моих ребят и близко не подошел к воспроизведению негации. Так что он нужен.

– Пожалуй что… Так как насчет контактов?

– У нас один будет. Этот воин, избранник Мариэлы… хотя нет… запрошу-ка я твою ученицу: а каковы их планы именно в части контактов с тем миром?

– Запроси. Но ты так и не ответил на вопрос: где я ошиблась, или недоучла, или еще чего-то?

– Ну, мелочь. То, что не было известно у нас: метание гранат с закрытой позиции, когда противник находится вне видимости. Но имеется еще кое-что…

Госпожа академик изобразила на лице высочайшую степень внимания.

– Я заметил, и ты, уверен, тоже: Профес думал не так, как мы. Сначала я предполагал, что это от отсутствия магии в его мире. Потому-то он и делал упор на механику и всякое такое. И по мере возможностей старался использовать преимущества того и другого. Но потом… хочу сказать, в стратегическом смысле… была еще одна причина для него… хочу сказать, и для него, и для всех людей из его мира…

Сарат приостановился на четверть минуты, с очевидностью подбирая слова для оформления мысли. Видимо, он достиг цели. Формулировки стали отточенными.

– Их жизнь короче нашей. Мы всегда рассчитываем очень далеко, они – нет. И земляне всегда торопятся в сравнении с нами. Это еще один источник для нестабильности.

Моана нашлась с репликой не сразу.

– Да, возможно, ты прав. Тем меньше нам причин расширять контакты. Но тут еще думать надо. А что у тебя по управлению негацией?

Глава аналитического отдела получила все факты, что были в распоряжении Заокеании. И ее муж, не теряя времени, назавтра вылетел обратно. Его ждали проблемы с кристаллами фианита, да и другие задачи могли оказаться неотложными.

Императора всероссийского Николая Павловича никто и никогда не называл дураком. Единственным исключением из этого правила был он сам. Термины «самодур», «тиран», «деспот» – те были в ходу, особенно среди журналистов, пишущих в заграничные изданиях. Стоит, однако, заметить, что все эти (и еще худшие) эпитеты были не вполне заслуженными.

Правда, Николай очень не любил менять уже принятые решения. Переубедить его почти никогда и никому не удавалось. Но можно было убедить. Уже очень давно император взял себе за правило: никогда не решать важные вопросы без всестороннего исследования. Этот, без сомнения, был важным. Но решение никак не давалось.

То, что в затянувшейся войне России с европейской коалицией удалось, самое меньшее, избежать поражения, было ясно. Куда менее ясным казался ответ на вопрос: что же с этой ситуацией делать.

О средствах, примененных для достижения успеха, приближенные докладывали уверенно… и создавали впечатление неполного знания. На ум приходила чуть ли не черная магия, в которую просвещенный государь не верил. К сожалению, все докладчики были лицами заинтересованными. Каждый желал выставить в наивыгоднейшем свете одного и того же человека: себя. Целостная картина не выходила, а потому не удавалось составить план действий.