Длинные руки нейтралитета

– Я бы с охотой помог в этом деле, но мне надо знать, какие именно требования предъявляют к экзаменуемым.

– Пожалуй, я смогу раздобыть для тебя материалы.

– Мария Захаровна, есть новость, которая некоторым родом вас касается.

Именно этими словами приветствовал выздоравливающий Семаков своего лечащего врача.

Разумеется, Мариэла выразила голосом лишь доброжелательную вежливость:

– Расскажите, коль не в труд, Владимир Николаевич.

– Меня вызывают в Санкт-Петербург, в столицу. Да не просто так, а с фельдъегерем. Очень срочно.

– Иначе говоря, эта поездка по служебным делам?

– Именно так.

– Сколько же она продлится?

– Туда-то доберусь быстро: если с фельдъегерем, то это шесть дней. А вот обратно на почтовых, это будет месяц с лишком.

Тут же офицеру пришлось рассказать о фельдъегерской службе.

Мариэла чуть задумалась. Разумеется, даже шести дней конструкты на переломанных ребрах не выдержат. Что же делать?

После непродолжительного, но тяжелого молчания магистр магии жизни стала излагать варианты.

– Первое, что я могу сделать – вообще ничего не делать. Ребра срастутся сами по себе, но тут риск… сама такое не видела, но слышала от наставницы: воспаление может пойти. Впрочем, это маловероятно, тут я уже приняла меры. Второй вариант: отложить поездку. Третий… есть обходной путь, в одной диссертация его нашла. Если кратко: я накладываю вместо полноценного конструкта на кость лишь уменьшенный… сказать проще, лишь тонкий наружный слой костной ткани нарастет моими усилиями, а остальное будет наращиваться уже естественным путем и потому долго. Ваш случай простой, поэтому месяц сроку на лечение. Насколько мне известно, у нас так никто не делал, но я… э-э-э… применив все знания и возможности…

– Согласен на третий! – перебил пациент.

– Будь по-вашему. Но места переломов беречь усиленно! Я дам вам список того, чего надо стеречься.

– Заранее благодарен, Мария Захаровна. Тогда отбываю завтра, как раз фельдегерь уезжает.

Молодая женщина казалась заметно смущенной. На ее щеках румянец загустел более обыкновенного.

– Прошу у вас прощения, что этак вышло. Такой поворот, надо вам знать, считается недостойным мага жизни. Мы обязаны вплоть до полного выздоровления…

– Мария Захаровна, так ведь не по вашей вине!

– Ладно уж. А еще я хотела вас пригласить на свою свадьбу.

– Так я поздравляю вас заранее и Тихона тоже. Извините, не озаботился свадебным подарком.

– Так вы и не должны. Насколько я знаю российские обычаи, кто не попал на событие, тот не дарит.

– Я бы подарил, поверьте, – и с этими словами офицер поцеловал ручку дамы. Та закраснелась еще более.

Уже выходя из дверей палаты, Мариэла подумала, что есть возможность опробовать метод на еще одном пациенте, и велела доверенному охраннику разыскать бывшего пациента Семирылова и сказать ему, что, дескать, госпожа доктор теперь может заняться его ногой.

Надо отметить, что по текущему состоянию пострадавшей конечности любой лекарь списал бы солдата Семирылова вчистую. Но не Пирогов. По осмотре раненого хирург постановил: больной должен выздороветь, особенно если госпожа Марья Захаровна выберет время заняться этим делом лично. И этот момент настал.

Солдат был, самое меньшее, сверхпочтителен, а то и подобострастен. Он имел к тому веские причины.

Госпожа доктор была вежлива, но тверда.

– Пациент Семирылов, я дам вам последнюю возможность выздороветь. Сейчас я сделаю так, чтобы ваша перебитая кость стала нормального размера и формы. Но при этом она будет очень хрупкой. И так будет целый месяц. Повторяю, месяц вам предстоит не расставаться с костылями. После этого вы сможете нормально ходить. Правда, на первых порах вам будет это трудно делать, но тут все будет зависеть от вас. Николай Иванович назначит вам упражнения на разработку. Что же касается мягких тканей, то для них дело пойдет веселее, восстановятся в три дня. Но!

Солдат Семирылов никогда не бывал в зверинцах. Не читал он занимательные книжки с картинками о дальних жарких странах. Поэтому он никак не мог сравнить улыбку молодой женщины с крокодильим оскалом – сроду он не видывал крокодила живьем. Для более эрудированных такое сравнение напрашивалось.

– Это лечение – ваш последний шанс. Если вы разобьете молодую кость – больше не возьмусь за работу. И не только потому, что не хочу работать впустую. Весьма возможно, я вскоре уеду из России. А сейчас…

Закончив непонятные движения пальцами, Мария Захаровна удалилась, бросив на ходу:

– Завтра вечером я повторю лечение.

Внутренне госпожа магистр была довольна собой. Дурак получил шанс: по всем признакам, в течение месяца кость должна была восстановиться.

И тут Семирылов по-настоящему испугался: он случайно повернулся и увидел лицо соседа по палате, немолодого унтера Винникова.

– Свят-свят-свят, Иисусе всемилостивый, спаси и сохрани. Чем же ты так прогневал Марью Захаровну? – шептал одними губами сосед.

– Да я и слова поперек не вымолвил, – только и смог пролепетать незадачливый солдат.

– Ко мне боле не подходи. Неровен час, за твои грехи и мне отсыплется.