Длинные руки нейтралитета

– В таком случае пишите рапорт. Полагаю, Владимир Иванович также должен с ним ознакомиться, когда выйдет из госпиталя.

На линии столкновения было полное затишье. Обе стороны прикидывали, планировали, копали, укрепляли.

Воспользовавшись случаем, Мариэла черканула страничку наставнице. В ней помимо вежливых слов и краткого изложения событий имелась информация о необычном домашнем зверьке, и содержалась просьба разузнать, есть ли аналогичный вид на Маэре. Обосновывалось это чисто научным интересом – правда, тот лежал несколько в стороне от специальности весьма почтенной. Завистник и недоброжелатель (если бы нашелся таковой среди тех, кто знал о содержании записки) мог бы прошипеть, что интерес большей частью имеет эстетические корни: котик очень понравился Мариэле.

Даже на тусклом фоне этих событий не стоил особого внимания тот факт, что Костя снова навестил дракона. Для мальчишки причина визита была более чем весомой: старшая сестра обновила, как скажут в будущем, линейку изделий. Помимо человечка и дракончика в ней появилась симпатичная кошечка.

Таррот долго расспрашивал об этом невиданном зверьке, которого принял поначалу за известного в драконьих краях ягуара. Но Костя уверил, что это зверь совсем маленький («Ну вот такой!» – и соответствующий жест руками), живет в доме, ничуть не стесняя хозяев, а главной его дичью являются мыши.

– Это для госпожи доктора, ей очень наш кот понравился, – убеждал юный купец. – Готов даже в долг поверить.

– Слова ты умные знаешь, – фыркнул Таррот, – наверное, и читать умеешь?

– А то ж, – солидно кивнул гость, – и считать тоже, и писать, опять же.

Дракон знал от товарищей, что далеко не все местные столь образованные, и потому поинтересовался:

– Где учился?

– Папаня читать и писать научил… пока жив был, – вздох, – а счету от Сереги-длинного, это мой сосед, поднабрался. Взял у него книгу умную на время. Только Серега – он на бумаге считает, отцу помогает, а я так, в уме. Бумага, она ить дорогая.

Разумеется, гость не мог в полутьме пещеры заметить интерес в глазах хозяина.

– В уме, говоришь? А если проверить?

– Так запросто! – подбоченился нахальный визитер.

Таррот быстро прогнал Костю по таблице умножения и убедился, что ее он знает назубок. К большому удивлению дракона, оказалось, что мальчишка может умножать даже двузначные числа в уме.

Драконы едва ли не больше людей подвержены идеям справедливости, почему и последовала похвала:

– Ты считаешь в уме превосходно, почти как мы.

В ответ мальчишка почтительно поклонился:

– Благодарю, господин Таррот.

– У тебя прекрасная для человека память. Я бы с удовольствием взялся учить считать по-драконьи.

– Вы думаете, это возможно, господин Таррот? – осторожно спросил малец.

– И возможно, и нужно. У вас, людей, штурманы не могут обходиться без длительных расчетов. А если ты будешь хорошо считать, ты сможешь стать штурманом… ну, похуже, чем дракон, у тебя все же нет таких способностей… но тут надобно много знать помимо счета. Но для начала, если захочешь, получишь умение быстро считать.

– А плата велика ли?

– Я с ней подожду, – тут дракон оскалился в улыбке, – в долг поверю.

Просто удивительно, с какой скоростью расползаются слухи. Удивительно, конечно, для тех, кто не знает, что скорость распространения новостей описывается экспонентой.

Вот и сейчас разговоры о том, что госпожу доктора видели посещающей Михайловскую церковь, прошлись по всему Севастополю. Очень скоро уважение к немке подскочило: ей не только чаще кланялись и снимали шапку при встрече – очень многие жители города крестили матушку Марью Захаровну в спину со словами: «Спаси тя Христос» или чем-то подобным.

Но очень скоро грянула гроза на пустом месте. Так, по крайней мере, думали окружающие.

Солдат Семирылов из пехотного прикрытия артиллерии мог почитать себя счастливчиком. Мало того, что его вовремя доставили в госпиталь, так вдобавок ногу не отрезали – при задетой кости такое случалось нередко – а молодая девка, доктор из немцев, пообещала, что если ногу не беспокоить, то через три недели он (Семирылов) забудет, что вообще был ранен. Наврала она, конечно: нога стала не только на вид, но и наощупь ну в точности, какая была. Немка явно переосторожничала. Тем не менее, Семирылову выдали костыли, на них он и передвигался. Но как-то вечером солдат попробовал сначала поболтать в воздухе раненой ногой – та действовала без нареканий. Потом Семирылов отважился пройтись по палате без костылей. Результат показался отменным. Чего уж говорить: нога была в таком состоянии, что хоть в пляс пускайся.