Длинные руки нейтралитета

И тут Дарья сама зашла в кабинет к Николаю Ивановичу, улучив момент, когда тот в перерыве между операциями писал письмо к ученику. После наипочтительнейших приветствий она скромно потупила глазки и прошептала:

– С просьбою я.

Пирогов постарался не выказать удивления и вместо этого чуть отрывисто бросил:

– Слушаю.

– Николай Иванович, мыслю, что пользу могу принести куда большую, если буду помощь оказывать прямо на укреплениях. Времени вы будете терять меньше, и выживающих будет побольше.

Хирург задумался. В словах девицы был резон, но…

– Я бы и согласился, но сама должна понимать: риск для тебя. Пуля – она ведь головы не имеет. Осколки тоже.

– Так с намерением по мне целиться не будут, Николай Иванович. И вперед я не полезу. Пусть ко мне относят, я уж обиходить сумею…

Пирогов еще раз задумался. Потом шевельнул бакенбардами:

– Постой немного. Савелий!

В дверь сунулась гремучая смесь денщика, порученца, санитара и прислуги за все, обладающая большой физической силой и еще большей преданностью. В свое время Савелий даже пошел на то, чтоб сбрить бороду, поверив на слово господину доктору, что от той больным вред произойти может. В свою очередь, Пирогов платил не только жалованием, но и подкидывал иным разом мелкую, но оплачиваемую работу: письмо отнести, обед доставить, купить на рынке чего-то несложного. Ворчал, правда, но с оттенком уважения.

– Звали, Николай Иванович?

– Савелий, голубчик, вызови ко мне Марию Захаровну. Если она не слишком занята, конечно.

– Сей же минут.

Госпожа доктор не замедлила явиться.

– Вот какое дело у меня. Дарья пожелала трудиться на люнете и редутах…

Мариэла выслушала со всем вниманием и терпением. Возражения она выдвинула практически те же самые, что и Пирогов. Контраргументы, в свою очередь, были почти теми же:

– Мария Захаровна, я ведь под ядра, пули и бомбы не полезу, а оттащить раненого в безопасное место сумею.

Мариэла задумалась. Молчание Даша не осмелилась нарушить из робости, а доктор Пирогов – из уважения.

Наконец, госпожа магистр приняла решение.

– Хорошо. Если вы, Дарья, так желаете трудиться на укреплениях – снимаю возражения. Однако прежде я должна, в свою очередь, кое-чему вас обучить.

Девушка просияла. Учиться у самой Марьи Захаровны было несомненной честью.

– С завтрашнего дня и начнем.

Мариэла чуть покривила душой. У нее в планах было не только обучение.

Семаков изловил Тифора как раз, когда тот закончил очередную дезинфекцию восьми бочек воды.

– Тифор Ахмедович, нужна ваша консультация.

Магистр пытался, но не смог скрыть удовольствие от комплимента.

– Положение дел вот какое. Скоро пойдет в дело пароходофрегат «Херсонес» – вы его знаете, – а так как предполагается, что он вместе с «Морским драконом» составит отряд, то нам бы не худо иметь связь, причем…

Тифор выслушал внимательно.

– Есть такое средство. Точнее, средства. Одно из них сравнительно дешево, дает устойчивую связь, которой нипочем снег, дождь, ветер, но… лишь в пределах прямой видимости. Связь голосовая.

– Это как?

– Ну, вы говорите в кристалл, а оттуда вам отвечает ваш собеседник.

– А ночью, значит, тоже можно говорить?

– Конечно. И есть другое устройство. Разработка Професа, между прочим. Оно значительно дороже. Работает на больших расстояниях, хоть три тысячи наших миль, но связь подвержена влиянию погоды. В грозу, например, может пропасть вообще. Ну, если только использовать азбуку, да и то без гарантий.

– Какую азбуку?

– Каждая буква обозначается комбинацией точек и тире, примерно так… – И Тифор пропищал нечто прерывистое.

– А, знаю, – оживился Семаков, – телеграфная азбука. У нас ее применяют. Так что ж, Тифор Ахмедович, вы запросите своих?

– Относительно дешевого варианта – его, уверен, продадут почти сразу же. Обойдется примерно в пятнадцать рублей за два амулета связи, а то и меньше. С учетом наладки, конечно. А вот за дорогое устройство не ручаюсь.

– Так запросите, сделайте любезность. И насчет цены, само собой.

– Охотно.

Тифор почти не лукавил. Три золотых даже с учетом законной доли членов экспедиции были вполне разумной ценой. Насчет же того, что Профес в свое время назвал «радиомагией», имелись сомнения. Маэра могла и не согласиться на продажу.

Генерал Канробер, сменивший маршала Сент-Арно, не мог сравниться с предшественником по силе воли и по склонности к дерзким, даже авантюрным решениям. Но дураком он не был. К тому же в наследство ему достался неплохой штаб. Он-то и подбросил идею.

Поздним вечером генерал Канробер вызвал к себе командиров починенных ему подразделений. Разумеется, это были лишь французы.

– Господа, я уверен: вы все осведомлены о положении дел на русских укреплениях. Из них Камчатский люнет представляется наиболее уязвимым для атаки: хотя их орудия стреляют необыкновенно мощными зарядами, но уже неоднократно приходили сообщения, что этих зарядов может оказаться недостаточно для отражения штурма. Отмечаю также, что именно это укрепление прикрывает кратчайший путь к Малахову кургану.

Никто не осмелился поколебать эту уверенность.