Длинный путь от барабанщицы в цирке до Золушки в кино

Но вот съемки в Ялте закончились. Завтра все актеры, занятые в картине, едут домой, в Ленинград. Все, кроме меня. Я с группой еду в Одессу: нам нужна сцена на городской улице, а в Ленинграде снимать летнюю натуру уже нельзя, там осень в разгаре. А вот в Одессе еще лето: солнце светит весь день. Мы решили отправиться в Одессу на теплоходе. Море в Ялте беспокойное, и режиссер Кудрявцева сказала, что боится за меня:

– Как вы, Леночка (меня всегда называли именем моей героини), переносите на море шторм?

– Хм… Думаю, хорошо. Правда, до сих пор я плавала только речными пароходами.

– Самое ужасное, – заявила Кудрявцева, – что съемка назначена сразу же после нашего прибытия в Одессу. А вдруг Леночка заболеет после такого путешествия?

– Не стоит заранее волноваться: может, никакого шторма и не будет, – ответила я.

– Вот видите: Леночка не боится рисковать, – вклинился в разговор директор картины.

– Не боюсь! – бойко сказала я.

– Тогда отправляемся завтра невзирая на погоду, – решительно заявил директор. – Никто не протестует?

Вся съемочная группа хором прокричала: «Нет!»

На другой день у пристани стоял огромный теплоход. Шла погрузка. Мы взобрались по трапу вверх. Каюта мне досталась изумительная. На палубе красотища. А в ресторане – просто рай для любителей поесть. Я на десятом небе!

– Только вы, Леночка, с едой поосторожнее, а то при большой качке начнется… «обратная съемка»[12], – предупредила Кудрявцева.

Честно говоря, я надеялась хоть на теплоходе вкусненько поесть – уж очень мне надоела «заячья еда», то есть диета, на которой я сидела, чтобы быть в форме: я ведь играла девочку и мне нельзя было ни на грамм поправляться. А я так люблю пироги и пельмени!

Все разошлись по своим каютам, а я лазала по всему теплоходу: мне здесь все было интересно, все нравилось, все приводило в восторг. Постепенно наш домище начало все сильнее покачивать, а к вечеру море разыгралось еще больше. Я лежала в своей каюте и читала – мне хотелось, чтобы это путешествие длилось без конца: какой прекрасный отдых! Я ведь снималась из картины в картину, а иногда и внахлест – сразу в двух. Работала без отдыха, без отпусков – устала ужасно!

В мою каюту заглянула ассистентка и с беспокойством спросила, как я себя чувствую.

– Отлично, – проворковала я.

– А вы были на палубе?

– Конечно! Недавно вернулась.

– Плохо. Режиссер Кудрявцева просит вас на палубу не выходить.

– Почему? – удивилась я.

– Море очень беспокойное, ожидается шторм.

– Ладно, не выйду. Так и передайте режиссеру.

«Вот несчастье, – подумала я. – Даже здесь не могу делать, что хочу». Я снова взялась за книгу. И вдруг чувствую, что не могу прочесть ни строчки. Мою каюту стало раскачивать, как будто я на качелях. Пришлось отложить книгу. Тут, постучав, в каюту вошел моряк.

– Товарищ Жеймо, как ваше самочувствие?

– Прекрасно. А что?

– Начался шторм, и меня попросили узнать, не нужно ли вам чего.

– Так это и есть шторм?

– Напрасно улыбаетесь: скоро он покажет себя во всей красе. Кстати, многие из ваших уже и сейчас лежат в лежку.

– Вы сказали?..

Не закончив фразу, я выскочила в коридор.

– Куда же вы? Постойте! Я провожу вас!

– Спасибо, не надо! Я к своим коллегам! Может, им нужна моя помощь!

Качало уже весьма ощутимо, но не до такой степени, чтобы заболеть. Хотя, говорят, некоторых бедняг укачивает даже в поезде.

Начала я с Кудрявцевой, нашего бесстрашного режиссера, и застала ее в довольно плачевном состоянии.

– Держитесь, Тонечка! Я принесу вам из ресторана какой-нибудь подходящий прохладительный напиток. Я быстро!

Но быстро не получилось: меня швыряло из стороны в сторону, от стенки к стенке. Когда я, наконец, почти добралась до ресторана, то услышала оглушительный звон. Оказалось, что звенели бутылки и бокалы. К счастью, они стояли в специальных гнездах, так что не разбивались. Бармен подал мне бокал, наполненный лимонным соком с водой.

– Выпейте, вам станет легче.

– Мне не надо – я за напитками для моих коллег.

– А! Тогда я скажу официанту, чтобы он попросил у нашего кока рассол от кислой капусты, я туда еще кое-что добавлю, и официант сам развезет все это по каютам.

Поблагодарив, я отправилась в обратный путь. Хорошо, что меня никто не видел: передвигалась я по-разному – чаще всего на четвереньках и кубарем. Шторм быстро набирал силу. Бедные мои товарищи! А мне – хоть бы что.

Наконец, мы доплыли до Одессы. Назначенную на тот день съемку все-таки пришлось отложить: почти все члены группы еле передвигали ноги.

«Горячие денечки»

1935 год