Длинный путь от барабанщицы в цирке до Золушки в кино

Я сидела на скамейке в каком-то сквере и читала сценарий под названием «Горячие денечки». Режиссеры снова Зархи и Хейфиц. Они предложили мне сыграть маленькую роль девушки-студентки. Но, кроме того, что она студентка, не было ясно ничего. Она нужна была просто как фон. Но фон бывает разный. Поскольку роль маленькая, ее нужно сделать ярко, значит, необходимо придумать характер этой девушки. Но какой? В голове сплошной туман. Через час у меня встреча с режиссерами. А что я им скажу? Меня охватило отчаяние. Ну зачем я стала актрисой? Была бы, например, врачом, делала бы доброе дело, лечила больных. Так нет – стала киноактрисой. Меня научили профессии, а таланта не дали. Откажусь от роли. Скажу, что играть просто фон мне неинтересно.

Вдруг недалеко от меня кто-то крикнул:

– Кика-а! Иди сюда!

«Кика» прозвучало так громко, что я даже вздрогнула. И тут же представила себе девушку лет семнадцати, идущую по дорожке сквера подпрыгивающей походкой. Эта походка как бы прилипла к имени Кика. На студию я уже шла не как Жеймо, а как Кика. Я была так довольна, что меня совершенно не смущали удивленные взгляды прохожих. Теперь я точно знала, как выглядит моя студентка. Ну надо же! Я и не представляла, что образ может родиться просто от имени.

Встретившись с режиссерами, я спросила:

– Можно мою героиню будут звать Кика?

– Почему именно Кика? – удивился Зархи.

– Потому что…

Как же им объяснить? И вдруг я все поняла: музыка!

– Вы только послушайте музыку этого имени!

Не знаю, услышали ли они ее, но, во всяком случае, вежливо ответили:

– Если это имеет для вас значение, то…

– Имеет, имеет! – промурлыкала я.

На следующий день была назначена пробная съемка.

Николай Черкасов

В те годы у нас было принято считать, что Николай Черкасов исключительно комедийный актер. Возможно, потому, что мы видели его на эстраде в очень забавном номере «Чарли Чаплин, Пат и Паташон». Черкасов имитировал Пата и делал это великолепно. Он выходил в узеньких коротких брючках, в тесном пиджачке, и казалось, что просто выскакивает из своего костюма. Его и без того длинные руки и ноги казались еще длиннее. Двигался Черкасов как на шарнирах – это тоже было смешно.

Когда Зархи и Хейфиц задумали снимать «Горячие денечки», они предложили Черкасову роль шалопая Коли Лошака. В сценарии эта роль была совсем не смешной, но тем не менее Черкасов согласился. Вероятно, рассчитывал, что во время репетиций будет возможность поискать и пофантазировать. Правда, не все режиссеры были сторонниками предварительных репетиций, но Зархи и Хейфиц никогда ими не пренебрегали. К сожалению, у меня не часто получалось бывать на Колиных репетициях, но то, что мне удавалось увидеть, было фейерверком фантазии и импровизации. Зархи и Хейфицу оставалось только отобрать лучшее и внести в режиссерский сценарий. Так родился образ смешного Кольки Лошака. Я знала актеров, которые умели хорошо и занимательно рассказывать о своей роли, но когда они начинали действовать, это выглядело гораздо бледнее, чем их рассказ. У Черкасова был свой метод: он не рассказывал, а сразу начинал показывать. Мне это казалось куда эффективней и интересней.

В «Горячих денечках», исполняя роль Кики, я по ходу действия должна была влюбиться в Лошака. Но неожиданно влюбилась не я, а моя маленькая дочка. Я рассказала об этом Черкасову. Он выслушал, а потом задумчиво сказал:

– Кажется, в этом я сам виноват.

Влюбленность дочери выражалась в том, что каждое раннее утро она выбегала на балкон и громко кричала:

– Челкасов! Челкасов!

Коля, который жил этажом ниже, немедленно выходил на свой балкон, затем, даже не вставая на цыпочки, протягивал руку вверх, торжественно обменивался с Янечкой рукопожатиями – и исчезал.

Видя, что Черкасов расстроен, я сказала:

– Не переживайте, я с ней поговорю.

Однако на мои объяснения, что Николай Константинович очень устает на работе и ему необходимо отдохнуть перед следующей съемкой и хорошенько выспаться, дочка ответила:

– Я просто хочу посмотреть на него. А потом пусть он опять ложится и спит – хоть до самой съемки.

Но все-таки будить его перестала.

Иногда мне приходилось брать ее на съемочную площадку, и меня всегда трогало, как бережно Черкасов общается с моей девочкой, делая при этом вид, что не знает о ее чувствах.