DmC: Рожденные свободными (СИ)

— Ты… — прошептал бродяга, медленно поднимая руку. Данте заметил, как глаза незнакомца сверкнули голубоватым огнем, и инстинктивно взвел курок пистолета.

— Гарри? — раздался тихий женский голос из угла. — Кто там?

Анна повела фонарем на голос — рядом с лежбищем бродяги располагалось еще одно, но одеял там было накидано больше. Из них осторожно высунулась тонкая бледная ладонь и отвела одеяла в сторону, показав узкое бледное лицо молодой женщины. Она была одета в широкую мужскую куртку, но это не могло скрыть ее округлого живота.

— Боже мой! — выдохнула Анна. — Как долго вы тут?..

— Два месяца, — пробормотала женщина, пока бродяга продолжал изучать лицо Данте. Последний медленно отступил и увидел беременную:

— Черт…

— Ты ведь нефилим, да? — бродяга схватил его за руку. — Ты — тот, кто стоит наравне с Богом?

— Понятия не имею, о чем вы, — пробормотал Данте и повернулся к Анне: — Нам надо забрать их отсюда. Еды здесь нет, а иначе ребенку не выжить.

— Знаю, — та достала было рацию, но тут беременная охнула. Ее лицо исказилось гримасой боли:

— Началось!

— Сделайте что-нибудь! — бродяга вцепился в руку Данте, его глаза смотрели с мольбой. Тот в растерянности обернулся к Анне, и та, на ходу снимая рюкзак, кинулась к роженице:

— Ложитесь. Согните ноги, расставьте их пошире. Черт, а он, кажется, крупный! Принесите полотенца! — крикнула она, ответив на невысказанный вопрос Данте. Он кивнул и быстро пошел к полкам, выискивая необходимое, бродяга последовал за ним:

— Я хотел, чтобы она родила так, чтобы никто не увидел. Я боялся, что эти создания… мои братья, могут забрать нашего ребенка у нас.

— Зачем он им? — не оборачиваясь, спросил Данте, хотя предчувствие ему уже подсказало ответ, таившийся во вновь сверкнувших голубым пламенем глазах бродяги.

Тот отошел на пару шагов:

— Меня зовут Гарри Маркус. Раньше я работал продавцом в этом магазине, хотел прокормить свою жену. Я хотел сделать это потому, что не мог использовать свои силы так, чтобы этого не заметили демоны.

— Силы? — Рука Данте тем временем схватила несколько полотенец, и он развернулся к бродяге. Тот снял шапку, и лохматые седые волосы закрыли его лицо.

— Я — ангел, — сказал он. — Один из слабейших. Я осознавал, что бессмысленно воевать с демонами, и решил скрыться среди людей, чтобы выжить.

— Ты решил? — недоверчиво прищурился Данте. — Я думал, что у ангелов один мозг на всех. Как и у демонов.

— Тогда я вынужден разочаровать тебя. Не все ангелы так хотели войны. Не все хотели истребить подобных тебе. Но высшие из нас настаивали на том, что нефилимы опасны для нашей расы. Конечно же, потому что они были куда сильнее серафимов! — Гарри хохотнул и закашлялся.

Кровавый комочек полетел в сторону Данте, и тот резко отвернулся, чтобы кровь не попала ему на щеку.

— Вы больны, — сказал он. — Как это получилось?

— Я слишком долго подчинялся законам людей. Ангелы могут жить веками, но мне с момента побега было отпущено не так много времени. Я полвека таился в этом мире, боясь вернуться или попасться на глаза демонам. Тогда я встретил Кэрол… — бродяга обернулся в сторону женщины, которая под руководством Анны часто дышала, вцепившись рукой в ее ладонь.

— Я тогда посмеивался над людьми. Думал, что любовь — это всего лишь некий неизведанный химический процесс между двумя особями одного вида, обнаружившими симпатию друг к другу. Видит Создатель, я ошибался… — Гарри уселся на мешок, пока Данте отнес полотенца Анне. Та кивнула и жестом указала ему на выход. Гарри, увидев, как нефилим уходит из склада, последовал за ним.

— И что дальше? — не оборачиваясь, спросил Данте.

— Мы жили, как нормальная семья, пока не закрылись Врата Ада. Я чувствовал, что это было сделано нефилимами, но не мог поверить, что они еще существуют. Похоже, легенда была правдива…

— А в легенде не говорилось о том, что эти самые нефилимы приведут мир к глобальному пиздецу? — перебил Данте.

Гарри осекся и, помолчав, добавил:

— Люди в любом случае были бы в растерянности. Не каждый принимает правду такой, как она есть. Не все примиряются с ней, и я тоже не сразу смирился. Я верил, что смогу помочь Кэрол, смогу защитить ее от внешнего мира. Но я слишком ослаб.

В складе раздался протяжный крик женщины. Гарри вздрогнул:

— Я всегда считал, что все должны жить в мире. Жизнь с ней лишь доказала мне то, что войны могло бы и не быть. И ты — дитя любви противоборствующих рас — тоже доказываешь это. Но великие мира сего порой так слепы… как дети.

Они сели прямо на пол, предварительно постелив себе пар одеял, взятых со склада. Гарри продолжал: