DmC: Рожденные свободными (СИ)

Она лишь кивнула, вновь сравнивая его с Вергилием. Данте всегда угадывал ее настроение, понимал ее чувства так, как будто они были его собственными, а Вергилий помогал ей закрыться от них, принимая все произошедшее как данность, которую уже не исправить.

Они были совершенно разными.

Пытаясь загладить свою вину, Данте неловко вытер её слезы грязными, выпачканными в шоколаде пальцами и еле заметно улыбнулся:

— Я тебя не трону. Обещаю.

Кэт верила ему. Несмотря на то, что подсознательно она пыталась отгородиться, боясь очередного предательства, девушка понимала — Данте сделает все, чтобы выполнить свое обещание. Она осознала это уже давно, еще когда он был вынужден оставить Кэт в осажденном штабе Ордена.

Данте вытер ее слезы и неожиданно чертыхнулся.

Кэт кинула взгляд в зеркало заднего вида — по ее щекам растянулись шоколадные разводы. Она сама не поняла, почему вдруг на ее лице возникла улыбка в ответ на растерянный взгляд Данте.

— Ты забыл вымыть руки.

— Вижу, — хмыкнул он и полез в бардачок за салфетками или каким-нибудь платком. Но там оказалось пусто.

— Черт, — пробормотал Данте и облизал измазанные шоколадом пальцы. Вкус был сладко-соленый, с примесью слез Кэт, отчего что-то болезненно сжалось внутри.

Но Данте продолжил собирать остатки налипшего шоколада с совершенно детской сосредоточенностью, что не укрылось от взгляда Кэт. Она подавила смешок — двадцатилетний симпатичный парень, облизывающий свои пальцы, словно пятилетняя кроха, был для нее весьма забавным и необычным зрелищем. Но Данте заметил ее прищурившиеся от сдерживаемого смеха глаза и, оторвавшись от столь интересного занятия, пристально посмотрел на девушку:

— У тебя на лице тоже кое-что осталось.

Вновь эта сволочная улыбка из серии «Покоритель сердец». Кэт лишь склонила голову, решив понаблюдать за его дальнейшими действиями, пытаясь угадать, что же предпримет этот сумасшедший красавчик.

Как она и предполагала, ладонь Данте легла ей на затылок, приближая их лица друг к другу. Кэт прикусила нижнюю губу, чувствуя, как вновь заливается краской. Эксперимент грозил обернуться чем-то непредсказуемым, и она уже жалела о том, что решила вообще дать волю любопытству.

Но последствия оказались совсем не такими, на какие она рассчитывала.

Чистые, чуть влажные от слюны пальцы аккуратно вытерли ее грязные щеки. Кэт удивленно хлопнула глазами, чем вызвала смешок у Данте.

— Совсем не то, о чем ты думала, да? — он торжествующе улыбался.

Ну точно мальчишка. Только взгляд у него был совсем не детский — задумчивый, внимательный, с толикой какой-то родительской нежности. Его пальцы перебирали волосы девушки с величайшей осторожностью, словно их обладательница была лишь призраком.

— Давай не будем об этом.

Кэт и сама не узнала шелестящий голос, вырвавшийся из её горла. Она ощущала, как стучит в висках кровь от этих осторожных касаний, от этих серо-голубых глаз, внимательно изучающих ее лицо, от его теплого дыхания, обдувающего открытую шею. Ощущения были невероятно приятными и успокаивали ее, как будто все так и должно было быть.

Но Кэт по-прежнему было страшно — в глубине сознания всё так же бились безумные видения из прошлого, разбитые надежды и громкий окрик «Не вмешивайся!» от человека, которому Кэт была многим обязана.

И тут она очутилась в объятиях Данте, сама того не осознавая. Кэт даже не успела понять, когда он успел притянуть ее поближе и прижать к груди, успокаивающе гладя по спине.

Кэт в его руках была похожа на одичавшую кошку, неуверенно тычущуюся в ладони в поисках тепла, но при этом ожидавшую, что ее грубо оттолкнут. В глубине души у Данте вновь проснулась острая жалость к хрупкой человеческой девушке, которая пусть и не подвергалась таким жутким испытаниям, как он сам, но и без того уже достаточно настрадалась.

Данте молча гладил ее по спине, ерошил ее короткие волосы, пытаясь подобрать какие-нибудь подбадривающие слова, чтобы унять боль в ее сердце, которую он ощущал так же четко, как и свою собственную. Но ничего не приходило в голову — в его мире до встречи с Кэт и Вергилием не было места жалости и состраданию, и он о них попросту забыл.

Кэт прижалась к Данте словно ребенок, крепко вцепившись в его плащ. Она не плакала, лишь грела ему грудь своим ровным дыханием. Данте не стал ничего говорить — понимал, что слова в этой ситуации будут как мертвому припарка. Поэтому он позволил Кэт устроиться поудобнее и отвел взгляд к танцующим крупным снежинкам за окном. Так тихо и… спокойно. Он не помнил, когда в последний раз ощущал такое внутреннее спокойствие.

В буре что-то мелькнуло.

Данте моргнул, предположив, что ему показалось. Но нет — за стеной снежной бури виднелись очертания маленькой фигуры. Фигуры человека.

Данте вдруг ощутил пробирающий до костей холод, холод снежинок, падающих на руки и лицо. Нет, не его лицо.

Лицо Вергилия.

Кэт дернулась, словно от удара током. Ей оказалось достаточно одного только взгляда в окно, чтобы понять ситуацию.

— Ты… ты его убьешь? — спросила она у Данте, заметив, что его глаза приобрели рубиновый цвет. Он лишь пробормотал:

— Сиди здесь.