DmC: Рожденные свободными (СИ)

— Значит, все эти слова про свободу, семью и прочее… — медленно произнес Данте, сжимая кулаки. — Все это было враньем?

— Нет. Тогда это не было враньем.

— Тогда? А сейчас-то что?

— Хочу сделать тебе предложение.

— Извини, но я вообще-то мужик. И у меня другая. Та, которую ты предал.

При этих словах Данте обратил внимание, что в лице брата что-то дрогнуло — на мгновение. Неужели он все же испытывал что-то к Кэт, которую сам же и назвал «полезной»?

— Она бы не выполнила той задачи, которую я планирую.

— То есть, для тебя все близкие люди — лишь инструмент?

— Не совсем. Ты мне нужен, Данте, — Вергилий сделал шаг вперед.

Данте напрягся. Буря чуть стихла, позволив увидеть светло-бирюзовую ауру, клубящуюся вокруг брата.

— Что ты хочешь?

— Сотрудничества.

— Спасибо, уже насотрудничались. Ты результат видишь?

— Разумеется. Мы еще можем все исправить. — Данте передернуло от этого очередного «мы». — Я знаю, как вернуть порядок в этот мир. Мне просто нужна сила для того, чтобы это сделать.

— Своей недостаточно?

— Именно.

— Я в душе не ебу, что ты там опять задумал… — Рукоять меча уже легла в руку: — Но от меня ты хрен что получишь.

Ни одной эмоции. Вместо лица у Вергилия была словно каменная маска. Данте отметил, что и раньше мимика брата отдавала некой… фальшью, ненатуральностью, словно он реагировал на происходящее через силу, сопротивляясь тому факту, что он, в принципе, создан по образу и подобию человека. Но тогда хоть можно было понять, что он чувствует, а сейчас — ноль. Абсолютный, словно перед ним стоит, опираясь на свою гребаную катану, пустая оболочка.

Такую и попортить не жалко.

Демон внутри Данте радостно взревел, заставляя сердце стучать с бешеной скоростью, а кровь буквально закипела в жилах. Данте бросился в атаку первым. Лезвие Ребеллиона уже сверкнуло в воздухе, готовое разрубить тело противника. Описав большую дугу, разрезающую стену из колючих снежинок, меч опустился… прямиком в утоптанный снег.

— Черт!

За спиной Данте раздался хруст. Парень быстро развернулся, доставая свободной рукой Айвори. Пистолет прошил в буре несколько пламенных строчек, прежде чем был выбит из руки ножнами катаны. Данте вскинул меч как раз вовремя — ему удалось заблокировать рубящий удар Ямато.

— Ах да, я и забыл, что ты у нас хитрая сволочь, — процедил Данте, глядя прямо в глаза брата. Ничего, кроме яркого света, он там не видел. Не то, чтобы это его беспокоило, но настораживало — в какую неведомую хрень превратился его брат? Или кто сделал его таким?

— А ты, как и прежде, полагаешься только на свою силу. — Голос Вергилия был раздражающе спокойным. — Большая ошибка, брат. В этом и заключается одна из твоих слабостей.

Данте и глазом моргнуть не успел — нога брата ударила по лодыжке, заставив упасть на снег. Он еле успел отвести руку в сторону, уводя оба меча. Ребеллион шлепнулся рядом с хозяином, катана замерла в руке Вергилия.

— Я не хочу убивать тебя. По крайней мере, сейчас. — Все с тем же непроницаемым лицом Вергилий убрал Ямато в ножны. — Я хочу, чтобы ты пошел со мной.

— Иди нахуй!..

Ладонь Данте загребла немного снега, тысячей иголок вонзившегося в пальцы, и парень швырнул горсть прямо в лицо противнику. Тот молниеносно закрылся рукой. Данте вскочил на ноги, выхватил из-за пояса Эбони и выпустил прямо в грудь брата несколько пуль. В его душе сейчас не было ни жалости, ни сострадания, ни, тем более, любви к брату. Кипевшая внутри ненависть достигла своего пика, смешавшись с демонической жаждой крови.

Вергилий взмахнул зачехленной катаной — ножны мягко соскользнули в снег, позволяя лезвию Ямато отбить все летящие в хозяина пули. Один из выстрелов отрикошетил обратно в Данте — тот зашипел, ощутив, как пуля зло обожгла плечо.

Нога задела лежавший на снегу Ребеллион. Соображать, как быть, не было времени — Данте выстрелил в противника еще несколько раз, одновременно с этим поддав ногой по своему мечу. Тот взлетел в воздух и, пока Вергилий успешно отбивал очередную серию выстрелов, лег рукоятью в ладонь хозяина.

Не теряя ни секунды, Данте накинулся на брата, целясь Ребеллионом в грудь. В то самое место, где продырявил его полгода назад.

Вергилий внезапно исчез, заставив промахнуться и затормозить, чуть не потеряв равновесие. Но его голос по-прежнему звучал рядом, практически над ухом Данте:

— Тебе не победить.

— Тебе тоже, — Данте огляделся, выискивая противника, но везде был лишь буран, снежной стеной отсекающий поле боя от всего остального мира.

— Ты считаешь, что я так хочу поработить человечество? Как же ты наивен.

Колючие снежинки продолжали царапать лицо Данте, но тот даже не пытался прикрыть его — мелкие царапины быстро заживали.

— А чего ты добиваешься? Ты же так хотел править, разве нет?

— Поверь мне, это куда лучший выход для всего мира. Неужели ты до сих пор ничего не понял?

— Не собираюсь я ничего понимать, черт возьми!..

Разговаривать с пустотой было в высшей степени бредово, да и попахивало это окончательной потерей рассудка. Поэтому Данте постоянно оглядывался по сторонам, стремясь найти в буране знакомую фигуру, но не мог ее обнаружить.