Дмитрий Ибикус

Dmitry Ibikus 2:5004/16.111 25 Aug 97 21:10:00

Про железнодорожные войска.

Картинка шестая – "Зеленые негры".

Дело было под самый дембель, когда, собственно, приказ был уже зачитан,
табуретки разбиты о задницы гусей, а наш призыв уже торжественно переведен
в "киржаки". Киржаки носили плоские кокарбы и бляхи, а постоянное тоскливое
ожидание возвращение в дом родной заставляло забыть о большинстве
санитарных норм, кроме гастрономической. "Одним словом, дембель должен быть
толстым, грязным и вонючим". (с) не мой.
В то время, а был уже апрель, зампотылу опрашивал роту на номент моего
присутствия не иначе как "А где гражданин Ибикус ?". В общем, времечко то
было еще.
Мехбат находился в трехэтажном здании – на первом была столовая, на
втором и третьем –роты, а в подвале – штаб, ибо его делать было больше
просто негде.
Со столовой в штаб рекой текли нечистоты, и, бывало, без сапог было не
пройти. С нечистотами боролся, как умел, верный ефрейтор Г., вечный
дежурный по штабу и сантехник и ассенизатор по совместительству. Паек,
впрочем, он получал один.
Так как зимой помещение едва протапливалось, а грунтовые воды бывали
весьма высоко, то с потолка постоянно капало, на стенах висела толстым
слоем серая плесень с зелеными цветами, в пол был завсегда сыроват.
Прикасаться же к любой бумаге было просто противно. Тараканы в штабе не
жили принципиально, зато в теплые летние месяцы в невероятном количестве
размножались мокруши, до сантиметра в длину. Когда их давишь сапогом, они
аппетитно чмокают, разбрасывая белесую слизь по загаженному полу. Прикольно
было, капнув на зверя оружейным маслом, наблюдать за агонией – масло
закупоривало скотине дыхальца.
Дык вот, в конце апреля, зайдя от безделья в штаб, обратил внимание на
неровные скребущие звуки. Пойдя на звук, открыл дверь в одну из самых сырых
и грязных комнат. Картина меня попросту изумила.
В общем, решили вожди сделать новый пол взамен сожранного грибком.
Предложение накормить грибка новым деревянным полом, что бы подавился, было
с негодованием отвергнуто – прежний пол не простоял и двух лет. А посему
засыпали подложку мраморной крошкой и залили ее цветным цементом – но
иронии судьбы он оказался нежно – зеленого цвета, оттенка несозревшей
блевотины.
Следующая в технологическом цикле операция – шлифовка пола. Делаеться
она шлиф-машиной, но поскольку ее в батальене и конь не валялся, решили
подключить к этому делу личный состав, разымееться, из вновьприбывших, из
малой учебки.
Картина маслом. Адын войн льет на пол воду из ведра. Другой,
обложившись тряпками, эту воду собирает в другие ведра. Как мне тогда
показалось, для экономии времени они потом этими ведрами просто менялись.
И штук пять войнов-железнодорожников вяло таскают по бетону огромные,
килограммов на 30-40, шлифовальные круги – настоящие мельничные жернова,
которые, как известно, являються неизменным атрибутом потустороннего мира.
Хотя вообще то непонятно, кто кого таскает – войны были явно сверхлегкого
веса, по крайней мере, сравнимого с кругами. Естественно, все этта при
форме номер ноль – трусы в скатку.
А температура в том помещении, надобно сказать, была градусов 10-13.
И вот привидения, с ног до головы в бледно-зеленой субстанции – брызги
то все равно летят, с дрожащими конечностями, скребут и скребут пол в
большой темной комнате огромадными шлифовальными кругами. Слова "монстр" мы
тогда не знали, а определение "мутанты" – весма подошло. Ну чисто негры на
плантациях, только цвет понежней. Движения вялые, всякая попытка согреться
вянет в борьбе с могучим временем – от подьема до отбоя.
Кто не знает, что такое тоска зеленая – так вот, оно "самое то" и есть.
И еще два года так. Поскребка та длилась дня три, не меньше – и слава
богу, что никто из зелененьких кони тогда не двинул – а то бы поселилось бы
в штабе привидение, пугающее дежурных по ночам скрежетом мельничного
жернова.

Впрочем, ночных привидений и так в штабе хватало – но этта уже совсем
другая история…

>>

Dmitry Ibikus 2:5004/16.111 25 Aug 97 22:48:00

Про железнодорожные войска.
>>

Картинка седьмая – "О том, как читают приказ" (Классика)

Жизнь в войсках, как впрочем, и везде, делиться на дневную и ночную.
Днем – часть торжественная, ночью – все интимное, так сказать. Правда,
человеку,за всю жизнь не побывавшему в итересных местах, этого зачастую не
понять. Даже если во дворе обидят – всегда можно убежать домой.
В роте убежать некуда.
Здесь все живут вместе. И деваться тут некуда. И защиты просить тоже не
от куда. Да и не стоит – будет только хуже.

Ну дак вот. Рассмотим на примере отдельную роту – роту обеспечения при
штабе. Рота как рота, но для ждв несколько нетипична – сликом много светлых
волос и серых глаз. То есть, в отличии от среднего батальена, здесь почти
нет войнов из средней азии и кавказа. Сплошь средняя полоса да прибалтика.
А посему и нравы здесь более другие – нет обычного для ждв землячества,
здесь – нормальная дедовщина.

Команда отбой произнесена, ответственны по роте отбывает по месту
жительства. Дежурный по роте начинает выполнять свой негласный устав.
"Гуси строиться" – звучит команда. Гуси строяться. Но сегодня приказ, и
строяться еще и "Гуси со стажем".
Расписание имен таково:
"Гуси" – до 6 мес службы.
"Гуси со стажем" – от 6 до 12.
"Фазаны" – прослужившие год.
"Деды" – полтора года.
"Дембеля", "Киржаки" – прошедшие последний приказ.

Расписание это меняеться, имена так же меняються в зависимоти от родов
войск, но смысл остаеться неизменным – это классика дедовщины.

Дежурный распределяет гусей на ночной дозор – шухер. Любой негусь, а
равно и наряд, может крикнуть – "шухер есть ?". И должен прозвучать ответ –
"Есть!"
Смысл шухера понятен. Он стоит возле окна в одних трусах и высматривает
дежурного по части либо проверяющего. Одеваться противопоказанно –
согревшись, шухер может уснуть и не выполнить свое жизненное
преднозначение.
Посылаются гуси и наводить порядок – в туалет и в столовую. Особо
прилежные в кулинарии отправляються жарить картошку и мясо. В общем, все
при деле.

Но сегодня особая ночь – сегодня НОЧЬ ПРИКАЗА.
А посему, вся рота собираеться на пятачке, где проводиться вечерняя
поверка. Киржаки возлежат на самых удобных местах, деды сидят, фазаны
стоят.
Гуси же всех мастей выстроились в две шеренги – в трусах и майках.

Выбирают первого гуся – "Того, кто прочтет приказ".
Ему готовят постамент – три или четыре табуретки ставяться друг на
друга, впрочем, это лимитировано только высотой потолка. Количество
табуреток выбираеться с таким расчетом, что бы гусь стоял на верхней,
согнувшись – выпрямится ему не дат потолок. Стоят ему надобно на одной
ноге, и читать приказ, который он держит в вытянутых руках. (попробуйте на
досуге).
Читать приказ – дело непростое. Я бы даже сказал – совсем непростое.
Приказ священен, и читать его стоит без запинки, без паузы, отмечая
точки и запятые. На едином дыхании. Гуси весь сегодняшний день
тренировались. Но прочитать сразу не удасться никому. И вот почему.
Дембеля с подушками ждут внизу. Стоит только гусю вздохнуть, проглотить
букву или споткнуться, в него летят подушки – много подушек. И он вместе с
табуретками летит на твердый каменный пол. Хорошо, ежели паркетный.
Уж дембеля то своего не пропустят – они два года ждали. И не надобно их
упрекать в жестокости, по меркам этого места это и не жестокость вовсе.
В принципе, раза с седьмого, в зависимости от количества имеющихся
гусей, приказ наконец прочитывается. Начинаеться "перевод".
Ну перевод это понятно – переводят дедов в дембелей, фазанов в дедов,
гусей со стажем в фазанов и так далее.

Больнее всего, естественно, дембелям. Так как не каждому дембелю по
силе выжить после такого перевода, дембеля, посоветавщись, выдвигають
самого могучего.
Он ложиться на нижний ярус койки. На верхний ярус накидывають кучу
матрасов, одеял и подушек. Под нижний же ярус заталкиваться пара гусей.
Затем гусь, первым нормально прочитавший приказ, берет вдвое скрученную
нитку (десятый номер нельзя! можно дембеля покалечить), и начинает ниткой
лупить по матрасам, лежащим на верхнем ярусе. Дембель тихо стонет.
Гуси, лежащие под кроватью, истошно орут. Ударов 24.
После этой процедуры дембель, покачиваясь, встает, и откушивает рюмку
водки – за муки понесенные.

Фазанов переводят в деды полотенцем через подушку.
Гусей со стажем переводят двенадцатью банками. Банка – это солдатская
табуретка. Табуретка желательно на гвоздях, ибо клееные таких нагрузок не
выдерживают и на третьем гусе рассыпаються.
Банка ставиться халявски – просто размахом одной руки по заду, а может
ставиться и профессионально. Делаеться это так.
Банку ставит дед гуся – то есть призванный ровно на год раньше. Он
становиться на две табуретки, поставленные в полуметре одна от другой.
Гусь становиться между табуретками, в позе "провинившийся сын в
ожидании ремня от батьки". Дед разрахивается табуреткой до потолка и с
размаху опускает табуретку на мягкое место своего гуся. Гусь, естественно,
не справляеться с полученным импульсом, а посему летит метров ня пять
вперед. Что бы вернуться за следующей банкой.
После полученной серии банок кожа на седалищще становиться
темнофилоетового цвета и несколько разбухает, что потом в течении недели
препядствует сидению на этом месте.
Но это не есть высший пилотаж в отпускании банок. Так как табуретки
стали делать слабыми, а зады у гусей укрупнились и упрочнились, вместо
табуретки стали использовать … дверцу от солдатской тумбочки – кило пять
весом из дсп.
На третьей банке шкура на седалище просто лопаеться, иногда участками
сантиметров по пять. А банок будет 6 или 12. Причем каждый дед може
повторить. Более всего банок достаеться самым борзым и шустрым гусям.

Причем отпуск банок ведется не только вечером, но и весь день приказа,
и кроме этих дней, есть еще профилактические – что бы жизнь медом не
казалась.
Как разновидность инструментов отпускания банки встречаються еще и
большие тазики в бане по мокрому намыленному заду (а вы попробуйте!), и
последные технические достижения, которые практиковались – посадка задом на
вибростенд, на котором трясут пробы бетона – гусь, посаженный на
вибростенд, не может с него слезть, с включеног, только сидит и воет.
Седалище становиться равномерного фиолетового цвета после 10-15 секунд
проверки на вибростойкость.

После того, как все переведены, народ, насытившись, деды – картошкой с
мясом, гуси – банками, засыпают. Все довольны – еще бы, на полгода меньше
осталость!
В течении недели после приказа можно сразу узнать срок службы каждого –
по тому, как он лежит на кровати…
>>

Dmitry Ibikus 2:5004/16.111 26 Aug 97 20:54:00

Про железнодорожные войска.
>>

Картинка восьмая – "О Мамеде".

"За морем житье не худо, есть такое в свете чудо" (с) АСПушкин.
Чудес можно в ждв увидеть буквально на каждом шагу – главное, глаз
должен быть свежим. И, желательно, была бы возможность, а, главное, желание
удивляться.

Был в нашей роте Мамед. То ли фамилия у него была такая, то ли имя –
никто уже и не помнил, все мамед до мамед.
Персонаж был весьма колоритен. Всем своим видом словно подтверждая
тезис о славном пастухе, всю свою жизнь не сходившем с гор, а затем
сошедший за солью – тут его поймали и в войска отправили.
Росту в нем было, может, метр сорок, а может, и все метр сорок пять…
Весьма неслабое пузо, перехваченное солдатским ремнем с позеленевшей
бляхой. Вечная капля под носом, воспаленные полузакрытые глазки. Всегдашная
небритость. Походка такова, будто в кальсоны засунуто по меньшей мере ведро
картофеля, а в сапоги насыпана соль. Ноги гнутся слабо… На вопрос, ездил
ли оно на коне, он отрицательно качал головой, но сказать, что ноги колесом