Дмитрий Русский

Но деньги нам заплатят за то, что дом сгорел. А из-за этой страховки что творилось! Оказывается, за месяц  до пожара  Маша привела тётеньку  эту, которая всё страхует. И она Ирину долго уговаривала, потом Георгию звонили, что-то решали. В общем, документы подписали. Вот теперь и прикапываются, почему эту страховку сделали, а дом вскоре сгорел. Ирина плачет, ведь столько всего пропало, попробуй теперь это купи! Никаких денег не хватит.

Я Машу спросила, откуда она эту тётку взяла? Говорит, просто по нашей  улице шла. А она  зазвала её с Ириной поговорить. Вообще Маша много чего умеет, только об этом  не знает никто. Когда я руку обожгла кипятком, такой волдырь вскочил. Потом ещё я  его зацепила  и сорвала. До того больно, терпеть нельзя. Мне Ирина мазь приложила, таблетку дала. А Маша  руку взяла и стала над ней шептать. Те слова я запомнила.

Поперечь трава перестелется,

Пережог-болезнь перемелется.

Перемол пройдет, все узлом завьет,

Перелыв в подпол  ужом уползет.

И прямо на глазах всё затянулось, будто и не было ничего. Ирина через час пришла, крутила руку во все стороны, охала. И правда: как поверишь?

Зазеркалье. Всё здесь не так.

6 марта.

Мы все придумываем наш новый дом. Планы рисуем. Вчера спорили, из кирпича строить, или деревянный. Георгий за дерево. Говорит, что тогда дом – живой. А Ирина – ни в какую. Боится пожара.

Как-то  это смешно называется. Вспомнила. Консенсус. По-русски – согласие. Вообще, столько слов всяких новых, зачем? Есть ведь нормальные. И всем понятные. Это похоже на  новую одежду. Вроде много, а хочется чего-то новенького. Но это не про меня. Мне зачем? Надо ходить, чтобы красивое другим показывать. Ирина мне ткань купила, я себе кофточку сшила. А потом мне снилось, что я в ней танцую. И в джинсах.

Про дом я хотела…. В общем, пришли к согласию. Первый этаж – кирпичный, второй -  деревянный. И чтобы комнат на всех хватило. Ирина сказала, что скоро приедет ещё мальчик. Интересно, какой? Неужели… нормальный?   Я чувствую, догадываюсь, но пока боюсь об этом писать. Что с нами не так?!

12 марта.

Интересно, может человек привыкнуть к страху? Наверное, нет. Это единственное, к чему привыкнуть нельзя.

Когда я слышу голос, у меня внутри всё замирает. Почему он говорит это страшное слово «иди»? А если бы говорил другое, что изменилось бы?

7 апреля.

Господи, зачем Ты так сделал? Почему не дал мне уйти? Ты Бог справедливый. Так все говорят. Зачем взял моих родителей, а меня оставил здесь?

Потом Ты сделал ещё хуже. Чтобы мне стало больнее, Ты взял у меня память. Я не могу вспомнить ничего! Я не знаю, как меня любили. Какой был мой дом. Я могла бы сейчас вспоминать счастливую прошлую жизнь. А у меня нет и этого…

Мне говорят, что я – ангел. Разве бывают ангелы без ног? Может быть. Но они умеют летать. А я не могу ни летать, ни ходить. Зачем Ты это сделал со мной?

19 апреля.

Я опять вспоминаю пожар. Надо всё по порядку.  Мне так нужно вспомнить что-то важное! Борису было ужасно плохо, потому что стоял невыносимый шум. И тогда я поняла, что он боится именно звуков, любых. Поэтому и прячется, и шапку не снимает.

А Маша носилась как бешеная. Столько всего успела выволочь из пожара.

Георгий без конца нырял прямо в огонь. Ирина его не пускала. Заплакала, когда Ёську вытащил. И потом всё время плакала.

Вот, вспомнила! Эти! В глазах такая радость. У обоих. Я нечаянно на них взглянула, когда они не ожидали. Потом-то стали как все. И заплакали, и закричали, и забегали. Но когда начала обваливаться крыша…. В глазах у них был восторг!

6 мая.

Дом строят быстро, Георгий сказал, что осенью уже переедем.

Я уже не так боюсь Голоса, как раньше. Ничего ведь не происходит. Хотя, нет. Заметила, что когда его слышу, то потом вижу сон. Всегда разный, но действие происходит в одном и том же месте. Это удивительный замок. Стоит не на земле, а как будто в воздухе висит. К нему ведут дороги,  как светлые нити. А по дорогам идут люди. И всадники скачут.

Может, этот сон связан с Голосом?

28 мая.

Сегодня Ирина привезла мальчика. Честно говоря, я мечтала о маленьком. Например, года два-три. Таких у нас нет. Но Ване почти десять. И тоже немой! Значит, Ирина с Георгием договорились, чтобы у Бориса появился друг. Но я-то знаю, что Борису никто не нужен. Он не сможет ни с кем общаться. И не будет. Боря терпит только меня.  И вовсе не потому, что я молчу. Я догадалась ещё об одном. Совсем неважно – молчишь ты или говоришь – он слышит как-то по-другому.

Вчера вёз меня из школы. А я так злилась на Люду! Потому что  её Андрей возле крыльца ждал, и они вместе домой пошли. А мне чего злиться? Я ведь урод, инвалид, кому я нужна?  Ужасно, если я влюблюсь. Ужасно! Вот такие мысли…. Плохие, в общем. На Бориса оглянулась, а он – плачет. По-настоящему. Из-за меня. Я сразу начала лестницу представлять. Ту, из первого сна, я так хорошо её запомнила. И ступеньки считаю, и будто иду по ней. Девять ступенек. И тут злость прошла, и обида. А Борис сразу успокоился, даже улыбнулся. Как мне его жалко!

25 июня