Дмитрий Запольский (Russian Edition)

Алексей стал работать у меня в штате почти сразу. Зарплата была не очень большая, но Борину дочку поэт вполне мог прокормить. Писал он талантливо. Не то чтобы супер-пупер: он был королем текста, а не репортажа. То есть репортер должен быть расторопным, шустрым, любопытным и открытым. А князь наш абхазский был все-таки надменен по отношению к реальности. Это сужало его профессиональные возможности. Но писал красиво. Я как-то прочитал его диссертацию и единственный раз получил удовольствие от чтения подобных работ. И стихи тоже были хороши. Хотя и с холодным носом639 написанные. Как хай-фай отличается от хай-энда. Идеально, но без ламповости640…

Однажды, месяца три спустя, Алексей мне говорит:

— Дмитрий Николаевич, у меня есть спонсор для нового раздела программы. Одно издательство, очень прогрессивное и богатое, хочет раз в две недели делать спецвыпуск «Петербургского времени». Будете общаться в эфире с редактором, очень приятной дамой. И они будут платить за это восемьсот долларов в месяц. Половину мне, половину вам.

Я опешил. Ну как-то не принято вот так в лоб требовать от главного редактора откат. Тем более, если тебя взяли по чьей-то просьбе. Но тут сразу два фактора сошлись: кавказский гонор и все-таки парень талантливый. Обычно я за такие понты сразу своих журов выкидывал в унитаз. Но тут подумал: а давай! Пусть поднимет самооценку. Но условие поставил четкое: если его спонсор будет гнать тухляк, то я сразу отказываюсь. И вооб ще, держу этот его проект, только если он будет действитель но ярким и необычным. Он меня заверил, сверкая глазами, что я не разочаруюсь: издательство единственное в мире, печатающее огромными сериями современную некоммерческую литературу на русском. Причем в хорошем оформлении и с идеальной корректурой. И у издателя великолепный вкус. Заинтриговал он меня. Четыреста долларов в фонде зарплаты моей команды лишними не будут. Так что пусть приходит в следующий понедельник со своей редакторшей. Название издательства мне было неизвестно, а фамилия дамы была совершенно обычной русской, распространенной.

Дама приехала за час до эфира, как и договаривались. Привез-

ла кучу книг в подарок. Действительно очень интересных. Ну вот правда! Какие-то кулинарные воспоминания, отлично изданные и легко написанные, сборники эссе французских экзистенциалистов, совершенно невероятно выпущенные поэтические антологии современных провинциальных авторов. И все это тиражами по три-пять тысяч экземпляров, что для подобной литературы совсем не мало. И рассказала дама, что они каждую неделю выпускают новую уникальную книгу, что у них в портфеле издательства сейчас полтысячи уже отредактированных работ и что в самом издательстве работают тридцать редакторов.

Первый же мой вопрос был естественным и неизбежным, как утренний кашель курильщика:

—Простите, а кто за все это платит?

Дама взглянула на меня своими благостными сытыми глазами, в которых не было ни суеты, ни рефлексий, ни сомнений. Она посмотрела на меня как-то немного отдаленно, как жилец вершин смотрит на пастушка в долине, и стала похожа на Джоконду губами.

—Есть спонсоры. Добрые люди, которым небезразлична русская культура.

Ну ладно. Не хочешь — не говори. Деньги в кассу, культура в массу. Тоже мне, тайны мадридского двора. Хотя я должен был тогда догадаться. Ступил. Сейчас самому смешно…

В эфире дама держалась очень мило. Она знала о современной российской литературе все. В миллион раз больше меня. Я вообще-то лох в этом. Ну знаю Пелевина с Сорокиным, Крусанова там, еще трех-четырех. Дама слегка скривила губы, когда я спросил, как ей нравится классика постмодерна. Она легко жонглировала понятиями «актор», «нарратив», «метарассказ», говорила про «эксплицитных авторов», «кажимости» и «калургии»641. Я, конечно, окончил не самый плохой университет и учился понемногу. Ну и на заседаниях философских кафедр часами слушал подобный дискурс. Но, честно говоря, мне до дамы было далеко.

Не обошлось и без гламура. Дама была ОДЕТА. То есть на ней была не просто красивая, очень дорогая одежда, а ОДЕЖДА. Именно такая, которую обычные посетительницы самых элитных секций ГУМа даже не видели. Что-то совершенно королевское по вкусу, простоте и качеству. Я ни черта не разбираюсь в брендовых сумочках. Но, увидев, как открыли рот наши гримерши при виде ее сумки, я понял, что это не с бангкокского рынка Чатучак, где продают всяких биркиных642 и прочих луивюиттонов643 за пару сотен баксов. И еще она носила брошки, каждый раз разные. Но, судя по всему, Эрмитаж и Лувр немало бы заплатили за возможность выкупить у дамы эти нежнейшие античные профили знатных римских невест из розового опала.