Сильвиана
Эдмон
: Может, хватит шпионить за мной?Луи
: Эдмон, вымойте руки, в сотый раз повторяю.Эдмон
: Да, вы правы… Я весь в грязи… Домкрат… Машинное масло… Свежий воздух…Луи
: Так идите же, мой хороший, идите!Мод
: О, ты один, замечательно! Ах, дорогой мой, видел бы ты этот спектакль…Луи
: Да уж, я посмеялся бы. Скажи, что ты задумала?Мод
: Я же все объяснила в первый день.Луи
: Только не говори, что эта клоунада позволяет тебе почувствовать себя молодой, слышишь?Мод
: Слышу-слышу. Знаешь, что забавно, дорогой мой? Вначале я сама в это верила. Я вообще становлюсь слишком наивной, когда мне чего-то хочется. Именно поэтому меня всегда любили мужчины, понимаешь?Луи
: А во что тебе захотелось поверить сейчас? Тебе же плевать на молодость, зачем разыгрывать спектакль?Мод
: Абсолютно незачем. Я соскучилась по Жану Лу.Луи
Мод
: Да. Я знаю, что с тех пор, как он уехал, никто его не видел, но все же отправила ему телеграмму. А вдруг? Этим летом я вместе с вами вернулась в то время, когда любила его, побывала в тех местах, где мы гуляли тогда и где теперь выросли новые дома, увидела знакомые лица, нынче испещренные морщинами. Ничего не изменилось. А вы все, да-да, вы все, позволили мне вновь увидеть Жана Лу точно таким же, каким он был тогда.Луи
: Ты так сильно его любила?Мод
Луи
: И с тех пор никого? Я имею в виду, помимо всех них?Мод
: О, все не так плохо, не думай. Кроме любви есть еще удовольствие, нежность, а иногда даже дружба.А чем ты занимался все это время, ангел мой?
Луи
: Да что я…Мод
: Будешь строить из себя загадочного типа — отберу бутылку.Луи
: Милая, добрая Мод… ты всегда знала, как разговорить меня. Короче говоря, после истории с Соланж я чувствовал себя так, словно с меня содрали кожу живьем. Я отгородился от жизни и от женщин алкоголем и успокоился. Время от времени чувства просыпались, но я тут же напивался до беспамятства, и все возвращалось на круги своя. Я просадил, вернее, постепенно пропил отцовское наследство, и вот я здесь, такой же, как двадцать лет назад, улыбающийся и, можно сказать, девственно чистый.Мод
: А живопись?Луи
: Давай не будем об этом. Я писал десять лет, у меня даже был некоторый талант, а мои картины хорошо продавались. К несчастью, я дальше не пошел.Мод
: Это уже неплохо.Луи
: Нет, плохо. Видит бог, я очень нетребователен ко всему, что касается повседневной жизни, но живопись… Я хотел быть гением — мне не повезло. Так что прощай, живопись. Понимаешь?Мод
: Честно говоря, нет!Луи
: Неудивительно. Понятие абсолюта умерло. Люди не понимают очевидных вещей: чтобы создать нечто стоящее, нужно хоть немного таланта. Что за поколение! Любой идиот поет, пишет, сочиняет и к тому же рассказывает, как он это сделал и зачем. А еще непременно надо с кем-то спать, иначе тебя все будут фрустрировать, и быть счастливым, чтобы не сочли неудачником. Только представь себе это!Мод
: Такое ощущение, что тебе ничего не нужно от жизни. Помнишь ту ночь в Лондоне? Это было в… В каком же году…Луи
: В пятьдесят втором.Мод
: Тогда ты горел энтузиазмом, а теперь стал ко всему равнодушен.Луи
: Думаю, я, как обычно, был пьян.Мод
: Ты преувеличиваешь. Дай-ка глотнуть твоего эликсира.Луи
: Ты тоже мне нравишься, Мод. Что собираешься делать дальше? Отпустишь на свободу этих несчастных?Мод
: Зачем? Ты с ума сошел? Мне же так весело. И потом, до конца дневника еще далеко. Нас ждут прекрасные дни, вот увидишь. Я отлично развлекусь.Луи
: Даже без Жана Лу?Мод
: Я ничего не говорила о Жане Лу.Луи
: А, извини.Анри
Сильвиана
: Тихо!Анри
: Что случилось, Эдмон?