Дневник. 1873–1882. Том 1

13 ноября. Суббота. Неделя прошла без замечательных эпизодов. В дипломатии – какой-то антракт, выжидательное положение. В Константинополе ожидают приезда второго английского уполномоченного лорда Солсбери[104] и обоих французских – Бургоэна и Шотарди; турки окончательно согласились на конференцию; в Англии общественное мнение приняло мирный оттенок. Солсбери, в проезд свой через Париж и Берлин, в беседах с Деказом и Бисмарком выказал настроение спокойное и благонамеренное. В ожидании открытия конференций Игнатьев приготовил программу требуемых Россией реформ в христианских областях Турции. Наш престарелый канцлер – опять в иллюзиях, опять питает надежды на мирный исход.

Отъезд великого князя Николая Николаевича несколько отсрочен. Однако ж приготовления по военной части продолжаются с прежней деятельностью. Батареи в Одессе, Севастополе, Очакове окончательно вооружены, укладываются мины. Приведение войск на военное положение исполнено успешно, несмотря на время года и жалкое состояние железных дорог. Нераспорядительность ведомства путей сообщения проявилась на опыте: пришлось приостановить всё военное движение на три дня, чтобы дать время окончить перемещение подвижных средств с одной дороги на другую. Через это сосредоточение войск к театру войны, конечно, замедлится, но, к счастью нашему, первый опыт мобилизации производится при таких обстоятельствах, что подобное замедление есть еще не большая беда. Мы воспользуемся этим уроком для усовершенствования системы мобилизации на будущие, более серьезные случаи. Авось к тому времени укротится теперешний антагонизм между военным ведомством (или, точнее говоря, генералом Анненковым) и Министерством путей сообщения.

В пятницу в Царском Селе было опять совещание об устройстве гражданской части при действующей армии за Дунаем. На сей раз оно проходило уже под председательством самого государя; присутствовали великие князья – наследник цесаревич и Владимир Александрович. Цель совещания, очевидно, состояла в том, чтобы рассеять личные предубеждения против князя Черкасского со стороны государственного канцлера и Тимашева. Достиг ли государь своей цели – не знаю; по крайней мере на вид оба противника Черкасского и сочувствующий им Мезенцов (заведующий III Отделением) вышли из заседания как будто успокоенные. Но прекратится ли в действительности скрытая интрига?

На этой неделе я был на двух обедах в честь князя Черкасского: во вторник – у Александра Аггеевича Абазы, а в пятницу – у Константина Карловича Грота.

Вчера только узнал, что еще в сентябре президент Французской республики удостоил меня ордена Почетного легиона (Grand-croix).

15 ноября. Понедельник. Вчера опять ездил в Царское Село по случаю дня рождения цесаревны. Пока шла обедня, мы с Грейгом пошли в мою комнату и беседовали о современной политике. Грейг не понимает, из-за чего может быть война и как вести ее зимой. Он поклонник Англии; убежден, что она вовсе не имеет враждебных против нас намерений, лишь бы не шли мы на Константинополь.

Заем (внутренний) в 100 миллионов, как говорят, не дал блестящих результатов. Финансисты наши даже сомневаются в том, покрыт ли он сполна. А между тем 100 миллионов – ничтожная цифра, если в виду большая война.

Вчера, в воскресенье, вечером собрались у меня несколько приятелей, обычным порядком.

Сегодня, после приема в канцелярии Министерства, отдал я визит австрийскому послу барону Лангенау. Обыкновенно он смотрит как-то мрачно, недружелюбно; теперь же, напротив, сделался очень любезен; беседа наша продолжалась добрых полчаса; австрийский посол верит в мирный исход восточного вопроса, рассыпается в похвалах нашему государю и уверяет, что Англия вовсе не имеет желания ссориться с нами. По словам его, на речи и действия Биконсфильда (Дизраэли) не стоит обращать внимания: он романист, а не государственный человек; наделавшая недавно столько шума речь его в парламенте – ничего больше, как болтовня легкомысленного человека после обильной обеденной выпивки… и т. п. Вообще, теперь преобладает и в дипломатии, и в обществе надежда на соглашение. Возлагают большие упования на благоразумие и спокойствие лорда Солсбери. Увидим.