Дневник, 1893–1909

30 апреля. Среда. В 2 ½ часа в Царском Селе в Александровом дворце у Государя. Выходит в кабинет с довольно невеселым выражением лица. Я: «Позвольте прежде всего благодарить Ваше Величество за то, что Вам угодно было меня принять. Обращаюсь к Вам как к верховному держателю судеб Отечества и в целом, и в отдельных мелких единицах, как я». Государь: «Держателем судеб один Бог». Я: «Я разумею судеб административных, управительных, относящихся к повседневной жизни». Государь: «Я догадываюсь, о чем Вы хотите говорить». Я: «Разумеется, о Богословском деле. Вам угодно было обратить внимание на этот отдаленный и преисполненный природных богатств угол нашего Отечества. Созванное по повелению Вашему год тому назад совещание признало необходимым построить железную дорогу, связующую округ с общей железнодорожной сетью. Заключение это было утверждено Вашим Величеством и объявлено Богословскому обществу. Одновременно министр финансов предложил производить изыскания, министр путей сообщения потребовал сумму, необходимую для инспекции. Государственный контроль, сокращая предназначенный от казны заказ рельсов, указал на рельсы для предполагаемой дороги, делаемые как на правительственный заказ. Возможно ли было сомневаться в том, что дорогу надлежит строить и притом, ввиду краткости на севере строительного периода, строить как можно скорее. Я воспитывался при императоре Николае и служил ему четыре года; меня учили и приучили смотреть на царское слово как на Божественную заповедь. Не ожидая окончания всех формальностей, приступлено было к заготовлению материалов, рельсов и т. п. В настоящее время израсходовано около миллиона. Министр финансов по получении заключения комиссии внес дело в Соединенное присутствие Комитета министров и Департамент экономии. Какими соображениями он руководствовался, я не понимаю. По русской пословице: „Ум хорошо, а два лучше“, а я прибавлю, что двадцать два гораздо хуже. В Комиссии началась разноголосица и, по мнению одиннадцати членов, решено все дело приостановить, начав изыскания от Богословской на Луньевскую дорогу через Кизеловский округ, принадлежащий Абамелек-Лазареву. Между тем изыскания эти уже были произведены четыре года назад, но доказали, что дорога сия должна бы вследствие трудностей при переходе через Урал обойтись почти вдвое дороже, чем линия на Косьву [?]. Изыскания эти были в свое время рассмотрены и в Министерстве финансов, и в Министерстве путей сообщения, и в Государственном контроле, но вследствие отказа Богословского округа участвовать в постройке подобной дороги дело оставлено без дальнейшего движения. Лазарев знал, что при новом серьезном рассмотрении этих изысканий они не получат дальнейшего хода, и потому до наступления времени хранил глубокое молчание. Но пред самым докладом стал рассылать всем членам присутствия записки, искусно редактированные, а в самый день доклада по его проискам газета „Новое время“[792] доставила исполненную клеветы на управление Богословским округом статью. И вот внезапно в среде присутствия возник вопрос, о котором не было и речи в деле о сооружении Богословской железной дороги. Посудите, Государь, в каком я нахожусь положении, и скажите, заслужил ли я это». Государь отвечал: «Конечно, нисколько». После некоторого молчания он сказал: «Необходимо что-нибудь сделать, но что именно?» После нового молчания я сказал: «Государь, у меня висит портрет императрицы Екатерины Великой, подаренный ей Потемкиным и приобретенный мной от Победносцевой, рожденной Энгельгардт. Под портретом этим надпись, очевидно сочиненная Потемкиным:

„Тебе дано в удел желание правоты
И мощь к творению, чего желаешь ты“.

Уверены ли Вы в моей правоте?» Государь: «Да». — «В таком случае я не сомневаюсь, что мощь Ваша выведет меня из беды». Государь: «Я думаю, что можно возвратить все дело в Комитет министров для нового рассмотрения». Я: «Это поведет к новым сомнениям и придиркам. Может быть, Ваше Величество соблаговолили бы вызвать кого-либо для подробного Вам доклада об этих изысканиях?» Государь: «Я позову Ивана Николаевича (Дурново, председателя Комитета)». Я: «Его здоровье так плохо, что для него поездка по железной дороге крайне утомительна. Может быть, Вам угодно было бы вызвать Нольде, нового управляющего делами Комитета?» Государь: «Это мой личный выбор». Я: «С этим выбором нельзя довольно Вас поздравить. Я его почти не знаю, но кроме хорошего ни от кого о нем не слыхал».