Дневник. 1914–1920

С. говорили, через Курова, что большевики два часа уговаривали Михаила Александровича принять корону, он отказался, потому что не на что опереться – армии нет, а на немцев он не хочет. В «Русские Ведомости» пришло известие, что Германия решила поддержать Финляндию против Красной гвардии.[214] Теперь большевики переговариваются с Павлом Александровичем.[215] А здесь, в Москве, черносотенцы мечтают и, кажется, не только мечтают о восстановлении Николая II, причем якобы он согласен на один месяц, а потом передаст Алексею. При этом условие – полная амнистия. Будто Николай II согласен.[216] Говорят, что во Франции сильное монархическое движение в пользу Альберта бельгийского. Афонин, берущий деньги для районных дум, не забыл и себя – у него миллион на текущем счету. Банковские служащие говорят, что при выдаче происходит страшный грабеж. Кононов (Сергей Иванович) слышал на улице, как один красногвардеец, вооруженный, говорил другому: «Du wirst doch ihm geborchen»[217] на чистейшем немецком языке.

4 февраля

Приехал из Севастополя Мякотин – он присутствовал там при избиении офицеров.[218] Соц. – рев. с викжели, он же способствовал их бегству, причем, как только собирались, он им должен был говорить на их речи, что общего ничего нет. В Севастополе было убито 30 офицеров, остальные бежали в Симферополь, там они сорганизовали 800 человек, которые учились артикулам на площади, но их по-настоящему не сорганизовали, во главе (стояло) 300 офицеров. Матросы в количестве 7000 двинулись на Симферополь, и все разбежались – там убито до 300 офицеров, а матросов только шесть человек. Говорят, что Ленину разгон Учредительного собрания стоил 5 миллионов, каждому участнику платили 5000 р. Банки частные, по словам мужа Нади Билешовой, уже были переданы немцам вместо национализации. Банковские комиссары на днях, говорят, совещались о том, как бы удирать подобру-поздорову, пока они набрали себе довольно денег (сотни тысяч каждый), страшно с ними ходить. Говорят, часто, когда убивают солдата, у него находится до 100 тысяч. Севск изгнал большевиков – «надоело, что нас режут», и сам сорганизовался. Ехал М. ужасно до Тулы от Севска, нельзя было двинуться, солдаты не выпускали, и только в Туле публика умолила выпустить ее на 5 минут, а то все погибали и двое суток не ели и не пили, только мочили губы.

С. слышал, что Муралов купил ресторан «Гурзуф» – вообще, большевики наживаются, и создается новая буржуазия. Никак не могут точно определить, кто такое Муравьев, командующий войсками большевиков против Киева: по одной версии, он – Ермолов, пристав, убивший в 1905 году д-ра Воробьева, по другой – он участник еще Японской войны, основатель ударного батальона, беспринципный человек, удящий рыбу в мутной воде и якобы его воспитательница известна. Он, говорят, только лицом похож на Ермолова. Видела Мякотина – так приятно, что он с С. сходится во взглядах. Говорил об ужасах убийств в Севастополе; о бестактности офицеров, которые в своей компании постоянно говорят о палке и кулаке, необходимых для солдат. Он опровергает слова Колчака, говорит, убили разных, отчасти дрянных; убили, например, в Симферополе местного фабриканта по списку, который штаб перед бегством оставил, а в нем значились те, кто пожертвовал на организацию войска против большевиков, (убили его), как сочувствующего реакции и готового содействовать ей. Убиты таким образом Шнейдер, местный благотворитель, устроивший массу школ, один спекулянт и др. Он свидетельствует о полном ничтожестве офицеров, говорит, что эсеры викжелили, и что, когда выносится протест против убийств, они отказались подписывать его, потому что могут, мол, только с разрешения комитета, потом комитет вдруг потребовал расследования «преступлений убитых» якобы для того, чтобы обнаружить и разоблачить убийц. С.-р. там 26 000, и их лидеры утверждали, что они знают, что многие с.-р. матросы участвовали в грабежах и убийствах. Когда матросы решили обыскивать весь город и при этом грабили и добрались до рабочего квартала, рабочие постановили встретить их ружьями, те испугались, но через два дня постановили обыскать всю буржуазию, и рабочие не выступили с протестом.

Волк-Карачевский (Василий Васильевич) сообщил, что Рада двигается из Житомира на Киев с двумя австрийскими корпусами, и что до Луцка уже проложена железная дорога. Мякотин очень против отселения Украины, он даже к федерации относится отрицательно. Это его расхождение с С.

Я забыла раньше записать, что матросы, бывшие у Кусковой, рассказывали, как просто большевики захватывают города: сражений не бывает – приедут, немного постреляют, а из города им навстречу выходят большевики, и весь город переходит на их сторону.

Сидоров (Николай Павлович) рассказывал про опального Варнаву, которого посетил. Был на его обедне, тот служил с подъемом и умеет действовать на толпу. Обедал у него, он всех приглашает. Теперь слышал, что он явился в Арзамас, и там служил в соборе с огромным подъемом и говорил против большевиков – успех поразительный.