Дневник (1918-1919)

Я думаю, что немцы заберут только боеспособных солдат, а сюда пришлют обессиленных и заморенных с западного фронта, которые не допустят на Украину ни большевиков, ни добровольцев, потому что у этих нет ни артиллерии, ни амуниции, которая могла бы сравняться с немецкой. Немцы выведут с Украины свои войска только в самом крайнем случае, если уже на Украину придут войска Антанты и если против них ничего нельзя будет немцам сделать. Я думаю, что если на западном фронте совсем разобьют немцев, то и тогда они постараются не выпустить Украину из своих рук, чтобы получать с нее хлеб, шерсть и все, без чего они не могут обойтись. А поэтому нам нечего опускать уши, а надо добиваться смены кабинета, хотя бы частичной, если нельзя вырвать всей власти из рук теперешнего правительства, потому что правительство теперешнее все делает, чтобы у нас не было армии и чтобы у нас не было сил бороться с Добровольческой армией. Вчера был у Льва его товарищ по гимназии, русский с.-д. Важинский, который офицером был на войне, а теперь едет добровольцем в армию Алексеева, чтобы бороться за объединение России. В разговоре со Львом он сказал: «Неужели Вы думаете, что украинская армия, если она и будет, выступит против монархистов-добровольцев? Сам военный министр Рогоза наш человек. Когда ему ген. Адрианов сказал, что он не решается идти на службу украинскому правительству, потому что он стоит за Россию, то Рогоза пожал ему руку, сказав, что он сам и его товарищи работают в том же направлении, то есть для объединения с Россией. Естественно, что при таких условиях наша армия может соединиться с монархической и выступить против немцев и против гетмана. Вот из-за чего надо входить в кабинет и парализовать планы этих «объединителей».

2 октября

Г.П.Варавва, который служит в ликвидационной комиссии помощником Юлия Александровича Кистяковского^{352}, рассказал мне, что Игорь, после совещания у Леонтовича, сказал брату, что из бывших на совещании «только Чикаленко серьезно отнесся к его предложению, но, очевидно, он боится других».

Возможно, что Кистяковский обратится ко мне, как «единственному серьезному человеку» с вопросом — наметили ли мы тех пять кандидатов в министры, которых обещали ему. Теперь, когда социалисты-федералисты отказались от всяких разговоров с Кистяковским, надо на случай, если он обратится ко мне, составить список таких кандидатов, хоть и без эсефов. По этому поводу я советовался вчера с В.М.Леонтовичем, но он такой нервно больной, что заботится только о том, как ему выехать в Крым, и ему не до политики. Однако мы обсуждали ряд лиц, которых можно было рекомендовать на министров и на советников в Министерство внут. дел. На министра образования мы наметили А.С.Синявского^{353}, бывшего директора Екатеринославского коммерческого училища, который в самые тяжелые времена вел украинскую линию, но оказалось, что этот портфель отдан уже П.Я. Дорошенко, личному приятелю гетмана, человеку, как говорит И.Л.Шраг, хитрому и лукавому; до революции он был правым октябристом, почти черносотенцем, но, будучи директором дворянского пансиона, все-таки проявлял какой-то интерес к украинству, собственно к старине украинской и к искусству и на этой почве сблизился со своим глуховским земляком П.П.Скоропадским, теперешним гетманом. Возможно, что он теперь стал искренним самостийником, или лучше сказать гетманцем, и не будет проводить обрусительную политику.

На должность министра труда мы наметили инженера Н.В.Деревянко^{354}, личность очень популярную среди железнодорожников, солидного и давнего надежного украинца.

Портфель культа привлекает очень многих украинцев, потому что каждому хочется выпроводить с Украины кацапов-епископов и митрополита Антония, но на этот пост надо бы было выдвинуть академика, или по крайней мере семинариста, а потому мы наметили В.Ф.Дурдукивского^{355} или В.М.Страшкевича, а в крайнем случае — Ф.П.Матушевского.

На контролера государственного мы наметили А.И.Лотоцкого, потому что сюда надо человека профессионального, а на государственного секретаря — П.Я. Стебницкого, но наверное они, как социалисты-федералисты, откажутся, тогда секретарем рекомендовать С.Н.Шемета, а на контролера нет у нас никого, кроме Лотоцкого.

Вечером я зашел к Ф.П.Матушевскому, чтобы поговорить с ним о его кандидатуре, но он решительно отказывается, так как считает себя неспособным, больным, хотя очень ему хочется повыгонять архиереев и всяких Стороженко^{356}. Чтобы увидеться с другими намеченными кандидатами, я зашел в клуб на лекцию О. И.Левицкого^{357}, в надежде там встретить их, но увиделся только с Деревянко, который согласился, если железнодорожный Совет пустит его.