Дневник (1918-1919)

Тема земельной реформы является одной из главных в дневнике Е.Чикаленко за 1918 год. Как землевладелец и одновременно опытный хозяйственник, он не воспринимал закон о социализации земли, который стремилась реализовать Украинская партия социалистов-революционеров (УПСР). Вместо этого он считал, что для Украины крайне необходимо было проведение земельной реформы, которая устанавливала бы максимальные нормы землевладения и предусматривала парцелляцию крупных хозяйств путем их распродажи. По его мнению, в зависимости от географических условий местности, этот максимум должен был колебаться в пределах 150-250 десятин земли. Такая реформа была бы выгодной и для государства, и для крестьян. Стоит отметить, что опыт и знания Е.Чикаленко признавали все, с кем ему доводилось сотрудничать и кто знал его еще со времен дореволюционных. Поэтому неудивительно, что накануне и после гетманского переворота политические деятели различной ориентации — от УПСР до УДХП (Украинской демократическо-хлеборобской партии), — обращались к нему с предложением возглавить министерство земледелия, даже согласовали с гетманом кандидатуру Евгения Харлампиевича.

Авторитет Е.Чикаленко как умеренного национального деятеля, а также связи, в частности, через зятя А.Скоропися-Йолтуховского, с немецким военным командованием повлекли за собой предложение от оккупационной власти возглавить правительство и навести порядок в Украине. Но Евгений Харлампиевич не посмел взять «власть из рук немцев», поскольку это означало «стать против всех слоев общества и народа». «Я признаю, что надо это сделать, но у меня для этого мало духа, не хватит смелости… Я крупноземельний собственник и аграрную реформу буду делать (по мнению всех) в интересах своего класса», — писал он. Кроме того, он не чувствовал в себе способности к публичной работе. В конце концов, так определил свой выбор: «…Как прадеды наши говорили — «до булавы — надо труда и головы «, а я свою голову не считаю к тому пригодной и ненавижу борьбу, а люблю покой, мир и тишину».

Одновременно премьер-министр В.Голубович приглашал его на должность министра земледелия. Но и здесь он не мог поступиться своими принципами. Ведь Е.Чикаленко был сторонником аграрной реформы, которая обсуждалась во II Государственной Думе: ценз ее ограничивался 250 десятинами в степной Украине и 150 десятинами — в центральной. Поэтому для него была неприемлема максимальная норма 40 десятин, которую пыталось провести социалистическое правительство УНР. Второй раз предложение возглавить аграрное министерство Е.Чикаленко получил от В.Липинского в мае 1918г. Он практически согласился на него, но узнав о составе правительства, которое, по его мнению, вобрало преимущественно пророссийски настроенных деятелей, отклонил приглашение.

Через своих сыновей, работавших в Центральной Раде, и через зятя — А.Скоропися-Йолтуховского, который в начале апреля приехал из-за границы, Евгений Харлампиевич имел достаточно широкую информацию, которая давала ему возможность уже накануне государственного переворота 29 апреля 1918г. прогнозировать, что немцы разгонят украинский парламент. По мнению Е.Чикаленко, порядок и спокойствие в державе, сам факт ее существования зависели от решения земельного вопроса. Евгений Харлампиевич видел, что на то время в украинском селе уже накопился колоссальный взрывной потенциал, связанный с вероятной перспективой социализации земли и развертыванием политической борьбы вокруг этой проблемы. После прихода к власти П.Скоропадского в Украине распространялись антиправительственные настроения, подогреваемые пропагандой украинских социалистов и большевиков. Среди крестьянства распространялись слухи, что гетманская власть стремится обеспечить интересы исключительно крупных земельных собственников. Подобную агитацию прежде всего проводили представители Украинского крестьянского союза и УПСР, которые уже с первых дней гетманства Скоропадского повели антиправительственную кампанию. Е.Чикаленко обращает внимание на то, что именно аграрный вопрос социалистические лидеры регулярно выдвигали на щит своей борьбы с властью.

Е.Чикаленко был обеспокоен отсутствием консолидации в среде украинской умеренной элиты, которая имела бы целенаправленную и опробованную программу. Его чрезвычайно беспокоила ее неспособность объединиться вокруг идеи построения национальной государственности в Украине. В неблагоприятных внешнеполитических условиях украинская интеллигенция избрала путь взаимного политического подавления и не стремилась найти компромисс.