Дневник. 1938-1940

Марков — доверенное лицо Петра (участвует зрителем при допросах). Чтобы спасти царя от тяжелого греха — сыноубийства — он составляет заговор, чтобы дать Алексею убежать. Это не удается (в заговоре участвует и Иван Ракитин). Алексей умирает (в день, на который намечено освобождение).

Марков уходит от двора бросая царю тяжкое обвинение. Против обыкновения, Петр не сердится, наоборот, хвалит Маркова, дает ему поместье, хорошую должность.

— Мог бы я перед тобой, Егор, оправдаться, да не хочу…

Петр пишет бумагу с надписью: «Вскрыть через 50 лет после моей смерти», но потом рвет ее.

«Пусть меня судит потомство по делам моим…»

Алексей заканчивает жизнь католическим монахом.

Детали (на занятиях по математике).

Сэра Вальтера в одном кабачке принимают за царевича. Он доказывает, что он не Алексей. Но случай заставляет его задуматься. Он приходит к царевичу в гриме и поражен сходством. тут у него рождаются планы.

Он узнает о трудном положении Алексея и является к нему наедине в одежде царевича. Тот потрясен, видит дьявольские чары.

Сэр Вальтер предлагает Алексею заменить его. Он развертывает перед царевичем программу: отбросить Россию на 200 лет назад; реформы Петра долой. Восстанавливается патриарший престол. На первых местах духовенство etc.

Он дает Алексею клятву на евангелии, хотя заявляет, что клятва излишня. Ему, как англичанину, важнее всего вывести Россию из строя европейских держав.

В Росси сэр Вальтер ведет линию сопротивления с целью «пострадать». Ссылка или пострижение — вот чего он добивается. Как «мученик», он станет знаменем всей оппозиции. Но он не знает, что сопротивление заведет его слишком далеко.

Алексей не должен открыть тайну, связывающую его с сэром Вальтером, никому, тем более Афросинье. Она может предать или разболтать. Вальтер обещает Алексею, что впоследствии, когда он, Вальтер, воцарится, Алексей Петрович, м.б., получит ее в жены. Алексей расстается с ней очень удрученный. Вальтер симулирует влюбленность, но оставляет Афросинью в Италии («женщины наблюдательны!»)

Дорогой сэр Вальтер по временам притворяется подверженным припадкам забывчивости. Он не узнает близких к себе лиц. Это — подготовка к приезду в Россию.

По поводу случая в кабачке. Тому, кто увидел там Вальтера, А.П. сознается, что это он сам и был. Это для того, чтобы не было заподозрено существование двойника.

Страшно интересен этот процесс созидания книги. Несколько часов назад не было ничего — а теперь эти люди встают передо мной, точно выходят из тумана, они начинают жить и действовать, отвечать за свои поступки…

Удивительная вещь — создать книгу! Чувствуешь себя создателем целого мира…

Если Наумова отвергнет этот сюжет, я, все равно, впоследствии напишу эту книгу. Возможно, у нее нехватит смелости — сюжет-то очень острый и необычный.

16 февраля. Пятница. Плодотворно поработал над алтайской повестью. Переработка близится к концу. Числа 18-го думаю кончить.

17 февраля. Суббота. Перепечатывал сюжет «Царского токаря» для Наумовой. Во время перепечатки пришла в голову блестящая мысль (а, по совести говоря, вся эта история с Вальтером Сингапуром мне самому теперь кажется очень сомнительной), то Марков устроит заговор с целью спасти настоящего царевича Алексея. Ему, обожающему Петра, невыносима мысль, что царь запятнает себя таким черным делом… Т.о., мотивы его действий остаются те же, но действие повести приобретает историческую достоверность.

Сегодня буду с ней разговаривать.

Сэр Вальтер Сингапур, покойся, милый друг, до радостного утра! Тебя похоронили, и не быть тебе наследником российского престола!

Сюжет же наметился такой.

В Россию возвращается настоящий царевич Алексей. Идет суд. Устраивается заговор — похитить Алексея. Разоблачителем (а уже не организатором!) этого заговора является Марков. Это более ему свойственно.

Наумова меня уговаривала не балансировать в исторических вещах на грани фантастики.

— Из вас может выйти добротный исторический писатель. Но допускайте вымысел лишь минимально необходимых дозах…

Был у Смирновой, отдал сценарий «Рыбки-Финиты».

18 февраля. Воскресенье. Кончил первую переработку алтайской повести (для значительной части материала, так на четверть книги, она уже является второй). Сделано многое. Очень основательно поработал над языком, ввел целый ряд сцен и больших эпизодов.

19–20 февраля. Два дня провел, монтируя второй экз[емпляр] «Пленников» из различных вариантов и перенеся в него огромное количество исправлений. Трудная работа — сидел буквально целыми днями. Зато у меня теперь два экземпляра.

21 февраля. Среда. Не сделал ничего, целый день болела голова.

22 февраля. Четверг. Написал краткую схему «Царского токаря». В ней нашлось место и похороненному было мною Вальтеру Сингапуру — жаль все-таки расставаться с таким интересным субъектом!

Снес схему Наумовой, она выговорила себе дня два для размышлений, но, по-видимому, серьезных возражений у нее не будет.

От нее узнал две интересные новости.