Дневник 1939-1945

Только что вернулся с юга, из них две недели пробыл в окрестностях Тулона. Стоит мне оказаться в одиночестве, как я принимаюсь работать очень быстро, даже слишком быстро. Значительно продвинулся в работе над новым романом.2 И это я, который больше не хотел писать романов! Все те же недостатки: лень - мать всех пороков. Я не позволяю чему-то созревать внутри меня. Как только я продумал поступок, остальное меня не волнует, я не жду, пока сформируются персонажи. Они меня вовсе не интересуют, я совсем в них не верю. Это всего лишь предлог, для того чтобы я высказался по поводу людей; но тогда для чего все это? Пусть я лучше займусь чем-то другим или, что еще лучше, ничего не буду

1 Мальро не сразу решается присоединиться к Сопротивлению; он еще не дает своего согласия коммунисту Франсису Кремьё в январе 1942 г. Он находится в контакте с англичанами и с агентами партизан в Брив, но начинает активные действия в силах Сопротивления только в начале 1944 г.

2 Речь идет о "Соломенных псах".

делать. - Мы ждем событий. Это застой в войне или период подготовки перед большим взрывом? Я верю во взрыв, но я ведь всегда в него верил; иногда я оказываюсь прав! Я уже давно больше не верю ни в революционную силу немцев, ни в революционную силу фашизма. Да и в силу коммунизма тоже не верю. Но уже объявленные революции продолжат свое движение, двигаясь на уже достигнутой ими скорости. Этими событиями вполне будет наполнен наш век. - Я уже определенно передал Полану управление журналом.

30 июня

Целый период моей жизни растворился в монотонных повторяющихся событиях. Я уже больше вовсе не интересуюсь ни этой войной, ни политикой, а все же из-за себялюбия я стал заложником своей позиции. А старые страсти время от времени меня пробуждают. Из-за того, что Полан сыграл со мной несколько шуток, я "решительно" прекратил руководство журналом. Белукия и я все больше отдаляемся друг от друга, хотя и сохраняется взаимная привязанность. Я хотел бы порвать со своей парижской жизнью. Я не работаю. Жду? Но чего? Смерти. Единственная вещь, которая еще могла бы меня развлечь - работа; воспринимать себя всерьез, работать как будто ты гениален! Талант - это пустой орех. Всякое желание мертво. Даже желание за пределами смерти.

12 июля

Я скучаю так, как в общем-то не скучал никогда. Меня считают скучающим человеком, но я в общем-то мало скучал. И меня даже долгое время не утомляли, потому что я умею уходить в сторону, и делаю это умело. Но в данный момент я скучаю, и мне кажется, qro это насовсем. Нет больше ни женщин, ни друзей; война превратилась в старую рутину; немцы теперь уже неизвестно где; Сталин превращается в старого императора; коммунизм и фашизм уже утратили всю свою прелесть и соединяются с демократией, пережевывая старые идеи. Единственным утешением было бы убраться в какой-нибудь богом забытый уголок в Азии или в Африке. Как я был неправ, когда так мало путешествовал. Оккультизм действительно меня развлекал на протяжении двух лет, но теперь я вижу, что этому приходит конец.

А иногда подумаешь: ведь есть еще люди, которые верят, что я еще увлечен политикой и коллаборационизмом. Дай бог, чтобы он довел меня до смерти. Ах! если бы я был гений, но я всего-навсего талант, а таких в каждую эпоху насчитаешь дюжины две.

В прежние времена женщины и алкоголь помогали мне отупеть; а теперь остался только табак. Во всяком случае я наконец-то избавился от журнала "НРФ". Я ухватился за первый же предлог, который мне предоставил Полан (какая-то его неудачная статья), чтобы отказаться от уловки, с помощью которой он выпускал журнал от моего имени. Наконец-то я больше не буду встречаться со всеми этими литераторами; они милые люди, даже приятнее, чем я ожидал, но такие трусливые, такие переменчивые.

Мальро, совершенно отстранившийся от всего с тех пор, как отошел от большевизма, живет в деревне в окружении двух посредственных евреев, дарит своей жене новых детей и пишет книгу о Лоуренсе, наверное, чтобы оправдать свое бегство от коммунизма и свой проголлистский нейтралитет.1

1 Мальро жил тогда в Коррезе, в окрестностях Аржанта, недалеко от Эммануэля Берля и Бертрана де Жувенеля. У него и Жозетт Клоти родился первый ребенок - Пьер-Готье, они ждут второго ребенка - Венсана, который родится в ноябре 1943 г. Где-то в середине 1942 г. он принимается за жизнеописание Лоуренса, которое собирается озаглавить "Демон абсолюта".

Я уже не могу или скорее уже не решаюсь соблазнять женщин; от этого мои дни становятся более одинокими. Это продолжается уже несколько лет, но в настоящий момент я от этого страдаю больше обычного из-за своего затворничества в Париже и из-за близящегося конца. Война меня больше не интересует: оппозиционеры нейтрализованы, противники стали все больше походить друг на друга, и все это закончится ничем. Во всяком случае, ни Сталин ни Гитлер не смогли убить демократию, для этого пришлось бы сжечь все крупные города и уничтожить 2 миллиарда человек; их чересчур много.