Дневник 1939-1945

После падения Англии, что желательно увидеть как можно скорее, Гитлеру без боя удастся обеспечить себя сырьевыми ресурсами, нефтью из Ирака, Индонезии и Филиппин, хлопком из Африки, масличными культурами, шерстью(?).

При старом режиме мы не были свободны. Некая лицензия, дьявольским способом затягивающая на сумрачную и безрадостную дорожку сексуального беспредела, как занавесом отделяла от вопиющего отсутствия моральной свободы. Невозможно было сказать того, что хочешь, ни в прессе, ни даже в книгах. Тайная и .лицемерная цензура осуществлялась с активной помощью всех тех, кто тайно или явно служили режиму, ждали от него различных благ или попросту спокойствия для себя лично.

Я испытывал это ежедневно на протяжении двадцати лет жизни в литературе. Всякий дух гордости, требовательности, ультиматума был запрещен. Не требовалось, чтобы главный редактор был масоном либо под властью владельца-еврея, чтобы отказаться напечатать статью, в которой вы хотите вывести нацию из оцепенения, стряхнуть с нее вялость. Было предписано не молчание, а нечто более изощренное и гибельное: болтать вполголоса обо всем и ни о чем и никогда не произносить решительное слово.

И невероятным стало то, что эти люди, которые создали эту посредственность, эту дремоту, это обессмысливание и всеобщую измену, - они вдруг захотели извлечь из-под этой груды обломков силу, способную воевать. Эти люди, которые убили все добродетельное, что крылось во французском духе и во французском сердце" теперь претендовали на то, что возродят эти добродетели одним махом и сделают людей бойцами, наделенными силой, ловкостью и жертвенностью.

Все, что было бесконечно далеко от подлинного знания серьезной политики, от знания того, каков человек в действии: эти евреи, эти чиновники-рационалисты, журналисты из масонских лож и из кафе, эти кулуарные политиканы - все они стали взывать к оружию и призывать к жертвенности. Эти юристы из синагог и из масонских лож, эти крикуны из конгресса и парламента стали толкать в бой тех, кого они в течение пятидесяти лет тщательно разоружали заботами их учителей, их профессоров Сорбонны, их журналистов и их романистов.

Эти апостолы, воспевавшие слабость и беспомощность, говорившие о мире дрожащим голосом, вдруг ожили и стали энергичными сторонниками войны, забияками, искателями приключений в словацком и польском конфликтах.

Эти бедные французы, которым так долго вдалбливали, что имеет значение только та их жизнь, только эта шкура без всякой духовной подкладки, только аперитив и рыбная ловля - были вытолкнуты на передовую без самолетов, без танков, под защитой этой недостроенной линии Мажино, с благословения старого президента республики, который запинался от страха и под тяжестью ответственности,1 и еще этого ужасного пьяницы - председателя Государственного совета,2 да и многих других президентов с трубкой и без трубки, не говоря уже о благословении епископов, которых по этому случаю наняли масоны.

А что могут сказать, как пожаловаться эти крестьяне и эти горожане, погибшие под огнем пикирующих самолетов и под гусеницами танков? Ничего. Люди, которые послали их на бойню, были те самые депутаты, которых они с гордостью избирали раз в четыре года; все это выборное семяизвержение было вызвано самой вредной демагогической мастурбацией, которая

1 Альбер Лебрен (1871-1950).

2 Поль Рейно (1878-1966).

создавала у них ощущение собственной мужественности и свободы.

Все эти дураки гордились тем, что ими правят дру, гие дураки, у которых не намного больше воображения и смелости, храбрости и упорства. Каждый гражданин Франции в глубине души радовался, что над ним нет никакого начальства. Тем самым ежедневно реали-зовывался основной порок французов после их скупости и завистливости.

Конечно, они снимали шляпу перед президентами, министрами, сенаторами, депутатами и т. д., но в глубине души они радовались тому, что имеют дело с мелкими воришками, а не с гордыми и требовательными вымогателями. Вот только эти мелкие воришки дважды за последние двадцать лет показали себя серьезными убийцами, крупными поставщиками пушечного мяса, весьма неукоснительными и неустанными живодерами.

Мелкий буржуа, выходец из народа отправляет на смерть, став министром, не хуже, а то и лучше, чем дворянин и принц. Учитель со своим чванливым рационализмом в один миг докажет вам необходимость пожертвовать миллионом жизней. Кровавая трагедия Третьей республики (после оргии Первой республики) намного превосходит легендарный Олений парк.

Суббота 22-е

Таким образом, в Ретонд1 солдат, побежденный в 1918 году, пленил и заключил под свое ярмо солдата-победителя 1918 года. Это сильный удар.

1918 год не стал настоящей победой, как не был настоящей победой ни 1814, ни 1815-й год. Победы, которые одержали коалиции, не являются настоящими

1 Именно на том же месте, на опушке леса и в том же вагоне, в котором представители Германии подписали перемирие 1918 г., Гитлер предоставил полномочным представителям Франции подписать 22 июня 1940 г. соглашение о перемирии.