Дневник 1939-1945

победами. Я это всегда знал и всегда об этом говорил: франция не была победительницей в 1918 году, как не была таковой Пруссия в 1814 или 1815 году. Только Франция, противостоявшая Германии в 1914 году, была раздавлена так, как она, пожалуй, только одна была раздавлена в 1940 году. Это стало всего-навсего поражением, отсроченным на двадцать лет. Было предопределено, что народ численностью менее 40 миллионов сдастся народу, численность которого свыше 70 миллионов. Сражения 1940 года были проиграны в постелях французов с 1850 года.

Кроме того, немецкий народ был хозяином самой крупной промышленности, самой серьезной науки. И по причине своей многочисленности, и из-за своей промышленности он страдал как никакой другой от удушливого национализма в сочетании с капитализмом.

Социалистической Германии удастся осуществить идею европейского интернационализма, которую не смогли осуществить в Женеве плуто-демократии Англии и Франции. Только великий национализм сможет стать основой интернационализма. Но я неправильно употребляю слово "интернационализм", потому что это слово означает только путаницу и бесформенный эгалитаризм. Иерархия наций не является интернационализмом.

Славянский мир был слишком слаб, чтобы породить такое завершение. Славянский мир - мир примитивный, его слишком неожиданно одарили цивилизацией, этот дар пришел к ним как травма, и они никогда не смогли оправиться и воспринять пришедшие к ним христианство, рационализм, социализм. Не исключено, что кроме этого у славянского мира имеется нечто вроде врожденной слабости, как в других частях света: в Азии, Африке, Америке.

Вот и наступил конец 1789 года, этот цикл оказался недолгим. Но возможно, что не все погибло с приходом 1789 года, но тем хуже.

1940 год - это большое поражение рационализма в том усеченном виде, в котором он существовал во Франции и в Англии. Но это не есть поражение науки или разума.

25 июня

Перемирие.1 Вчера я прошел пешком из Ла Рок-Гажак в Сарля. Под дождем, завернувшись в свою куртку с капюшоном, с трубкой в зубах, я совершил длинную прогулку, как я это люблю делать, и вышел на небольшое плато, которое возвышается над Дордонью. Несколько мелких ферм затерялись на огромном пространстве. Небольшие рощи каштанов и других деревьев, которые мне пора бы уже узнавать (я не смогу различить вяз, граб, ясень, клен). Лесная поросль не везде густая, за ней скрываются травы цвета нефрита. За низкими стенами, сложенными из известняка, или на небольших склонах холмов посажены пшеница, табак, картофель. Сельская тишина. Несколько мужчин, которым около пятидесяти, и несколько женщин сажают табак или начинают косить. Время от времени я перевожу взгляд на сложные изгибы на горизонте, часгь из которых, безусловно, отмечают наступление немцев. В этих местах атаки с севера не было со времен наступления англичан во время Столетней войны и боев 1814 года. Здешние места помнят набеги визи-готов и франков.

Через Сарля непрерывно движется поток людей, то редкий, то густой; это остатки армии. Люди, ошалевшие от своей удачи, несколько пристыженные или робко насмешливые. То здесь, то там заметишь злобный вызов, но это редко. Это армия, которая знает, что она стоит не намного больше, чем ее командиры, и что

1 После заключения перемирия между Францией и Италией оно вступило в законную силу с 0 часов 35 минут 25 июня.

поэтому она не может их наказать своим бунтом. Эта армия знает, что не может взбунтоваться, чтобы утешиться.

Эта армия немного мародерствовала в прифронтовой зоне, но не решится сделать это здесь. Бесспорно, французы мародерствовали больше, чем немцы. Как бы повели себя французы в Германии?

Эта армия думает лишь об одном: вернуться по домам и снова зажить своей серой жизнью, которую с таким сожалением прервали. "Эта Франция превратится целиком в нацию ушедших в отставку", - записал один молодой офицер, которому удалось с помощью конной тяги отвести свои 155-мм орудия из Перонны в Белляк.

Вместе с тем все эти солдаты сохранили весьма свежий вид, держатся достаточно бодро, их форма еще достаточно крепкая. В общем и целом это еще довольно крепкая масса. Но червоточина уже проникла в них: их грызет сомнение, недоверчивость, упадок, внутренний разлад. Франция гибнет, принимая форму тысячи ручейков индивидуализма. Это перезрелый плод, упавший на землю, из него высыпалось несколько пересохших зернышек.

- Я не знаю, возможно ли будет использовать Францию вновь, даже в качестве простой составной части германской Европы. Необходимо, чтобы этого захотели немцы, и этого они должны сильно пожелать. Если они предоставят Францию самой себе, она покатится по наклонной плоскости, увязнет в унизительных сварах, в мелочных раздорах.

Должно быть, немцы хотели этого, так как развал Франции вызовет в Европе бездну скандалов, ужаса и мог бы подействовать подобно гипнозу, отнимающему волю.