Дневник (1964-1987)

2 апреля, вторник. Тезисы мои были написаны более двух лет тому назад. За это время я получил многочисленные подтверждения правильности сформулированной там идеи. Она современна, ибо пути сегодняшней науки и философии — это понимание мира как целостности. Время разложения всего на простые множители, детищем которого является materialismus militans, прошло. Мы слишком долго из-за деревьев не видели леса, его несводимости к этим деревьям. Почти каждая прочитанная мною книга (я имею в виду, прежде всего те книги, где излагаются современные проблемы науки, их сегодняшний аспект) является подтверждением того, что я в основном, в главном — прав.

6 апреля.

Можно сказать, что всякое представление о Мире не адекватно ему. Так обстоит дело сейчас и будет обстоять всегда. И не только представление — всякая модель Мира не может быть ему адекватна. Аргументировать это можно, но не нужно. Однако степень приближения модели к оригиналу может быть разная, Очевидно, что при построении таких моделей невозможно избежать экстраполяций. Но ведь они же сослужили службу математикам при построении четырехмерного пространства.

Мир представляется мне обладающим структурой. То, что мы знаем о структуре Мира, лежит в пределах некоторой весьма ограниченной амплитуды уровней. Думаю, что Большая Вселенная представляет собой лишь один из элементов мировой структуры. Она (Большая Вселенная) — конечна, хотя и безгранична внутри своего закона. Конечность нашей Вселенной есть ее качественная определенность, противостоящая как один структурный элемент Мира другим. Большая Вселенная есть система, способная к взаимодействию с другими системами Мира. В пользу этого говорит то, что, несмотря на действие закона энтропии, Вселенная внутри себя дифференцирована, и, значит, обладает авторегуляцией, которая способна сохранить ей эту внутреннюю дифференциацию. Авторегуляция же, насколько нам известно, присуща системам.

17 мая, пятница.

Мне сейчас привиделся странный сон. Нахожусь в совершенно пустой комнате, но не один. В ней, кажется, нет даже окон, только в стене темное отверстие, как мусоропровод, а около него женщина. Кто она — сейчас не знаю, кажется, знакомая. Я стою к ней лицом, говорю с ней и знаю, что он уже здесь; я это знаю, а его не узнаю, как бы не вижу. Но тут произошло и узнавание. По диагонали этой комнаты, не торопясь, идет фигура в одеянии цвета охры, на голове капюшон. Когда я узнал в нем сатану каким-то внутренним чувством, — он повернулся ко мне. Оказалось, что у него пошлейшее лицо с усиками, но глаз не видно, — они под капюшоном. Повернувшись ко мне лицом, он медленно извлекает из под своего темно-желтого плаща великолепный стальной меч и, осторожно поддерживая его рукой, целует лезвие. Я делаю то же самое, но мимически, так как никакого меча у меня нет. Разыгрывая эту пантомиму, я говорю, как бы поясняя свои действия женщине, которая продолжает тут же стоять, что целую свой меч в знак того, что буду побежден. По легкой улыбке сатаны я вижу, что мой подхалимаж на него подействовал и принят им благосклонно. Тут я, опять обращаясь к женщине, предлагаю ей посмотреть, как я сейчас перечеркну сатану, и делаю это движением в воздухе одной и другой рукой крест-накрест. Но женщина показывает мне на мои руки и я вижу, что они по локоть мертвы. Однако сатана, как бы в награду за мое целование меча, которым я уже признал мое поражение, с улыбкой под усиками, легким мановением возвращает жизнь моим рукам. Тут открывается мне и цель появления здесь сатаны — он пришел за умершим мужем этой женщины, и вот на руках у него завернутое в плащ тело. Он направляется с ним к черному отверстию в стене, а я просыпаюсь.

Проснувшись, думаю, что в прежние времена человек, увидевший такой сон, обязательно бы отслужил молебен, но я в сатану не верю. А в Бога? Вера в сатану — суеверие и примитив, но не то же ли самое вера в Бога, хотя она может быть оснащена философией?

О! Сатанинское коварство! Он пошел на самоотрицание, чтобы лишить человека веры в Бога. Вот это — антирелигиозная пропаганда!

6 июня, четверг. У нас всем и каждому стараются внушить, что религиозность — признак невежества и многие, боясь оказаться невеждами, гонят от себя появляющееся чувство. Но какая религиозность — невежество? Сегодня придерживаться взглядов Птоломея тоже невежество. Парадоксально, но наука, которая на протяжении длительного времени была оружием против религии, сейчас, у истоков своей новой эры, когда период анализа, разделения на части, дифференциации, обнаружив недостаточность такого пути, стал уступать лидерство другому — периоду изучения целостностей, систем, структур, когда началось интегрирование частей и оказалось, что в изучаемых целостностях всегда и везде обнаруживается нечто большее, чем можно найти в составляющих их элементах, — в этот новый период, по существу, наука начинает скорее подтверждать, чем отрицать Бога[16].