Дневник. 2005 год. Часть вторая.

И я – никудышный кандидат в игру "Что? Где? Когда?". И сколько раз в снобистской литературной игре с цитатами ошибался я, но стоит ли об этом горевать или комплексовать. С огромным трудом я вспомнил обсказанный Вами "винный" эпизод, на который я не обратил внимания и который ничуть не поколебал моего высокого мнения о Вас, дорогой Марк. И что значит "лоскутность" познаний? Термин, конечно, хорош, у кого из нашего поколения образование иное. Еще Пушкин, ссылаясь на Онегина, писал: "мы все учились понемногу…". Но свойство нашего русского сознания – собраться! Я уже ценю и друзей, и студентов не за образованность, а за нечто другое, что выше и значительнее внешнего лоска учености, – за продуктивность сердца, за органику и искренность вязки слов. Вот так-то, и прекратите комплексовать. И чтобы покончить с этой стороной нашей переписки и отношений, скажу, вернее повторюсь: это сейчас единственная пространная и объемная переписка, которую я веду. И Вы, дорогой Марк, знаете меня: стал бы я её вести, при моей, главным образом, писательской загрузке: мне просто интересно, мне сердечно, я в этой жизни должен хоть кому-то также сказать несколько хороших слов и быть откровенным. Не мало значит и то, что я называю духовным резонансом. Рассказывая о Вас своим приятелям, я всегда говорю, что когда в Филадельфии я спустился в ваш "бункер", то обнаружил там мою собственную библиотеку.

О чём дальше? Письмо ваше замечательное, информационное, мне кажется, так писали в позапрошлом столетье, и я никогда не думал, что сам буду писать такие длинные письма. Я будто побывал и в Карловых Варах, о которых столько читал, но никогда там не бывал, и как бы из первых рук узнал, как там обстоят дела сейчас. Будто вижу и Вас, и Соню в этом богоспасаемом месте. Мне так нравится, и я с таким воодушевлением вижу, как чутко Соня следует за Вашими, Марк, интересами. И это совершенно не означает, что это и не её интересы. Большое это счастье – жить в семье в такой гармонии.

Что касается Ваших киноинтересов, то, безусловно уважая их, я для себя отметил сокуровское "Солнце", потому что Сокуров сейчас, может быть, единственный режиссер в мире, который держит ту высочайшую планку истинного раздумья и философского кино, которую держали раньше три мастера-итальянца: Антониони, Феллини и, главным образом, Висконти. К сожалению, сейчас жив только Антониони. Для меня Ваше мнение много значит, обязательно доберусь я и до фильма Потемкина.