Дневник, 2005 год [январь-сентябрь]

Секретов уже никаких нет. Еще до Нового года, недели за две, позвонил Мальгин и сказал, что написал роман "Советник президента", это роман об одном нашем общем знакомом. Он прислал мне роман, и я прочел его. Это очень здорово написанная вещь. Я понимаю всю неприязнь Мальгина к этому человеку, но роман получился замечательный, он шире его раздражения и злости. Лично у меня к этому человеку нет ни ненависти, ни неприязни, одно спокойное, тихое и ползучее презрение. Обычный средний писатель, в ком честолюбие съело все, а теперь еще жизнь заставляет вертеться и строить из себя фигуру, когда никакой фигуры и даже контура ее уже нет. Как ни странно, это остатки советских правил, когда было достаточно написать лишь одно произведение, чтобы быть кем-то.

Это роман о наших днях, он, может быть, даже пошире, чем мой "Имитатор". Описана ситуация полной коррупции, лжи, двойных стандартов, в общем все то, о чем мы сейчас говорим. В свое время все утверждали, что мой роман — о Глазунове, все, кроме меня, я-то знал, что он о другом герое. И Быков совершенно прав, когда говорит, что это оторвут с руками. Со своей стороны, предвидя все сложности, которые могут здесь возникнуть (суды, разбирательства), я порекомендовал Мальгину держаться такого мнения: мол, писал не человека, а ситуацию, а если есть много похожего, то это особенности типизации в русской романистике. В конце концов, Есин не писал в своем романе "Имитатор" Глазунова и не имел в виду гибель его жены, которая произошла через два года. А всё это поставили Есину в строку.

Я рад литературным успехам друзей, хотя думаю, что герой романа переживет это достаточно тяжело. Я не могу научить его главному: воспринимать всё как литературный фантом, не принимать близко к сердцу. Но основа для переживания есть, всё очень похоже на правду…

На авторском совете занимались бюджетом и кое-какими текущими делами. Что-то со мной произошло — то ли я уже уловил систему, то ли еще что, но я довольно активно умничал, задавал вопросы и сделал ряд предложений. Во-первых, мне кажется, что неадекватна доплата, которую СНГ переводит за русскую музыку. Но мое пожелание создать какие-то пункты наблюдения замкнулось на знаменитом ответе: нет денег. Я также предложил РАО немного не его дело, а именно — фиксировать все случившиеся нарушения авторских прав: нелицензионные диски, другую контрафактную продукцию, и все эти моменты публиковать или в интернете, или в специальном печатном органе. Сделать здесь мы ничего не можем, но хотя бы авторы будут знать, что не по их вине они ничего не получают. В конце концов, обязанность следить за правом и законом лежит на прокуратуре и правоохранительных органах, а не на нас.

Опять возникло противодействие между В.Матецким и В.Казениным, другими членами Совета. Матецкий представляет одну сторону жизни, более облегченную, эстрадную, и это его больше всего интересует. Он, естественно, завидует композиторам, работающим в более серьезных жанрах. К тому же ему просто скучно быть рядовым членом авторского совета после ранее занимаемой им должности президента. Неймется, столько знаний, столько было почета и поездок, а теперь вдруг все кончилось. Конечно, его реакция была бы иной, если бы в свое время — после прежнего председателя правления, а также по поводу его как президента — мы приняли бы какие-то жесткие меры, что было вполне возможно. Но ведь мы, русские люди, отходчивые и незлобивые.

14 января, пятница. Утром опять состоялся экспертный совет по наградам в министерстве культуры. Я приехал за полчаса до совета, поговорил с Ю.Т.Бундиным. Настроение у него повеселее, он влез в дела и начинает в них разбираться. Меня даже порадовало, что он, после более плотных разговоров и наблюдений, стал лучше относиться к М.Е. Кстати, он сослался здесь на меня, а я действительно всегда говорю, что тот человек деятельный и ближе мне многих моих патриотически настроенных товарищей без таланта, без дела и всегда, как древние русские князья, готовых к предательству.

В десять часов начался экспертный совет, который на этот раз шел без Надирова. До этого мы с Ю.И. о нем говорили. О причине, по которой Надиров отсутствовал, не пишу. Но с ним совет проходит быстро, он много знает, и решения его, как опытного бойца в рукопашной, точны. Смотрели все очень пристально, я потихонечку присматриваюсь к своим коллегам и проникаюсь к ним симпатией. Пока мне особенно близки……….. дама, которая курирует балет, это, кажется, балетмейстер Надеждинского ансамбля и……. Паша Слободкин, который виртуозно знает все в своей области: музыка и эстрада. Я сам здесь очень многое узнаю. Министр не зря придумал этот совет, кое-что мы и задерживаем, а ретивых и бойких очень много. На этот раз за шлагбаумом оказался отец Филиппа Киркорова, которого одна из филармоний представила к высокому ордену. Теперь надо ждать, когда к званию Героя России представят актера Данилко, играющего Верку Сердючку.