Дневник. 2006 год.

4 июля, вторник. Спал очень плохо, в памяти пережевывая ту ловушку, в которую я попал с дипломной работой. Как легко, оказывается, меня выбить из седла. Проснулся уже в три часа и почти до пяти сначала смотрел «Лоуренса аравийского», а потом читал дневники Кузмина, в основном комментарии и словник. О таких комментариях можно только мечтать. Возникла тут же мысль, взять одного из безвестных персонажей из этих дневников и разогнать его до повести. Само по себе знаменательно, что совершенно не претендующий не только на бессмертие, но даже и на упоминание в истории человек, какой-нибудь мальчишка, гимназист или банщик вдруг становится персонажем литературы.

Утром до работы заезжал Максим, чтобы взять текст моей заметки для Литучебы о Лене Георгиевской.

В четыре часа поехал встречать Татьяну, которая приезжает на три или четыре дня. Кстати, ее полет типичный поступок западного человека. Я разве мало летаю? Но разве я когда-нибудь собирал бонусы за поездки? Каждый раз я забывал о том, где я был. А авиационный билет, не задумываясь о каком-то собирательстве, выбрасывал в мусорную корзину, а вот порядочные люди, оказывается, эти билетики собирают и, когда накапливается определенное количество поездок и полетов, авиакомпания представляет бесплатный билет. Вот именно таким образом Татьяна второй уже раз прилетает в Москву, поболтать и повидаться с подружками, сходить на кладбище к отцу.

В Шереметьево, как всегда, бардак, впрочем, как призналась Татьяна, и в Эйр Франс тоже, поэтому они прилетели на час позже. Я посмотрел на табло прилетов и поплелся в сторону выхода «В». А там с табличкой наперевес Нина Александровна встречает китайскую делегацию, из университета, в котором мы с Л.М. и С.П. были два года назад. Нина Александровна сказала , что завтра будет обед, чтобы я пришел. Но я сказал, что меня и не предупредили, и не позвали. Если не позвонят, то не пойду. Естественно, не позвонят, естественно завтра я никуда не пойду, кроме как на день рождения Наташи, жены моего племянника Валеры, который уже тоже не работает в охране института. Так, значит, я сказал, так, значит, я подумал, в этот момент Татьяна потянула меня за плечо: «Сереня, я уже прилетела». Мы потом специально пошли смотреть табло, а какое «крыло» должны были выходить французы. Я, оказалось, если судить по объявлению, ждал совершенно правильно. Но, как говорил в «Фанафан – Тюльпане» Герт, «наш противник нам изменил».

В машине Татьяна совершенно изумительно рассказывала про эмигрантов из России. Сразу же спросила, нет ли каких-либо погромов армян в Москве? Я естественно посмеялся, а она захлебываясь стала рассказывать, как сейчас во Франции, по крайней мере, у них на Севере, волна армян, дагестанцев и чеченцев, накат. И все рассказывают об ужасах своей жизни. Татьяна к этому, зная наши порядки, относится своеобразно, иронично отзывается о властях и своих соотечественниках с их любовью к фратерните, эгалите. Во время последних волнений относительно «первого контракта» двери колледжа, где она преподает, перекрыли самые бездарные двоечники. Ее реплика: «Вы не пропускаете меня в здание, вы нарушаете мои права, записанные в конституции, на работу». Другие эпизоды не привожу, потому что перевести их из устного изложения в письменный ряд займет, чтобы они не потеряли красочности, много времени.

Вечером ужинали, пожарив купаты и замостырив салат. Салат, кстати, я привез в воскресенье с дачи. Таня достала из сумки бутылку изумительного Токая.