Дневник.2007. Первая половина

Но каково арабам! Нас в 1000 раз больше, чем евреев. А кого знает мир? Хомейни? Саддама Хусейна? Авиценну?»

Каково? Вот так надо писать.

Кроме мелких разговоров с Г.К., ничего нет. Весь день сижу и привожу свой роман к началу замысла, поправляя мелочи. Работа тяжелая, потому что все время колеблюсь, не интереснее ли меня сделал Б.Т., и каждый раз убеждаюсь, что в стратегии замысла все это мельче и суетливее.

Днем за обедом разговаривал с Геннадием Ивановичем Джигурдой. Он сейчас доснимает фильм в Белоруссии и очень интересно рассказывал. После нашего демарша с нефтью белорусы тоже не дремали, перевели на такие же мировые цены и все другое. Я всегда знал, что мы очень много в Белоруссии снимаем, здесь образовались подробности. Соседи, оказывается, сохранили на студиях весь кадровый состав. Сейчас в Москве группу – а она не маленькая, до 70 человек – составить почти невозможно, нет кадров, они разбежались еще в самом начале. Джигурда жалуется: в Москве курьер требует зарплату в 800 долларов. В Белоруссии актеры первого ряда стоят 300 долларов за съемочный день. В общем, соседи теперь резко подняли цену на обслуживание. Джигурда – я вставляю этот эпизод, чтобы показать масштабы – говорит, что ему легче всю белорусскую группу привезти в Москву и содержать ее там, нежели заново формировать ее в Москве. На подорожание нефти ответили сокращением культурных программ.

Погода стоит хотя и холодная, но солнечная. На обед ходил через парк, который днем со своими озерами и заснеженными павильонами производит неизгладимое впечатление. На одном из крутых спусков работает аттракцион: дети катаются на пластмассовых надувных «ватрушках». Здесь же музыка, самовар, две девицы. Для детей ничего не жалко: 80 рублей за 30 минут и 150 за час.

Днем приехала София Рома. Милая, теплая, замерзшая, поселили ее у Гакелейн. Мне кажется вульгарным, что местные предприниматели назвали свою гостиницу Гаккель-хаус. Вечером прибыл основной караван. К моему удивлению, совершенно пьяным, просто в умат, оказался Виталий Бондарев. Он пытался пинать стеклянные двери ногой и говорил, что всех любит. Максим, чистенький и интеллигентный, начал меня раздражать. Он занялся собой, милой и хитренькой Алисой и от всего отстранился, убедившись, что был прав, когда не очень хотел брать в Гатчину Виталика.

25 февраля, воскресенье. Сначала в 4 часа была пресс-конференция, потом открытие, потом банкет. Везде говорил и устал адски. Все прошло вполне благополучно, кроме одного, но чрезвычайно для меня важного – заболел Игорь Масленников. Практически жюри осталось без режиссера. Если иметь в виду, что, помимо почти неофита Ромы, есть еще и милая девушка Р… из Ленинграда, которую Г.К. почему-то силой сунула мне в жюри, то положение тяжелое. Масленников профессионал и человек жесткий в своих убеждениях.

Приехал Ю.И. Бундин с какими-то своими ленинградскими друзьями, я всех устроил и, кажется, все остались довольны. Как ни странно, хорошо прошло открытие фестиваля. На этот раз было меньше разных танцев и движений по сцене, а тот вальс, который станцевали местные участники школы спортивных танцев, готовящей чемпионов, был превосходен. Как и 13 лет назад открывал все актер, изображавший Павла 1. Я сидел рядом с Богушем и Вениамином Смеховым в первом ряду, и у меня монолог императора не вызвал приступа от дурновкусия. В церемонию вошло и открытие выставки Михаила Шемякина. Это, конечно, отходы его постановки «Щелкунчика» в Маринке, Здесь – фигурки, сделанные многими мастерами и художниками для фильма «Гофманиада», и эскизы, откуда все эти полетные вещи возникли. Мне показалось, что и эта фантасмагория замечательной мелкой скульптуры, и эскизы очень существенны. Это уже какой-то новый и увлекательный мир.

Но главной доминантой открытия стало выступление Вал. Григорьевича Распутина, которое в Москве было записано на пленку. Он говорил о Родине и России – это дало несуетливую и полную ноту, серьезность, которые сделали все значительным. Давненько этот зал у себя ничего подобного не слышал.