Дневник. 2010 год

Встречали в Париже нас некто Жак, позже оказавшийся прекрасным режиссером, и молчаливая и худенькая Мари. К чести французов и к удовлетворению неимущих русских писателей, тут же, в аэропорту, нам выдали суточные, по 150 евро, к которым никто до окончания командировки не притронулся - за все платили французы, даже за такси до гостиницы от Космического центра, где была наша штаб-квартира. Тут же в аэропорту выдали и по роскошному большому зонтику. В Париже и окрестностях шел дождь. Правда, зонт свой на следующий день, в центре им. Шарля де Голля, я потерял. Чуть позже потерял и свой роскошный шерстяной шарф, а еще раньше, в Копенгагене, на пересадке лишился крошечного перочинного ножа, подаренного мне Женей Сидоровым. «Досмотрщики» в Евросоюзе, оказывается, работают и на «прибытии».

В Париже, как я и раньше замечал, все рядом. Добрались до отеля довольно быстро. Это почти в центре, отель называется «Appia Laffayett Hotel». Мы тут же побросали портфели и сумки, и нас сразу повезли в ресторан. О Сидорове я вспомнил недаром. Во вторник, во время семинарского дня, когда все мастера собираются на кафедре, Женя заглянул в факс, небрежно валяющийся у меня на столе, и - о, знаток светской жизни! - сказал: вас повезут в очень хороший ресторан. Здесь же прозвучало и русское название - что-то вроде «Свиная ножка». Пока копирую из «Программы пребывания» его название - «Pied de Cochon».

Сам ресторан находится в центре, напротив «классического» фасада церкви Святого Евфставия, которую мы подробно осмотрели с С.П. в августе. Существует ресторан много лет, и в первую очередь здесь занятный интерьер: зеркала по стенам и на потолке. На этих зеркалах роскошные стеклянные люстры и светильники. Все это украшено стеклянными цветами и гроздьями винограда. Кормежка тоже была выше всякой похвалы. Всем предоставили индивидуальный выбор. Я взял, описываю теперь с вожделением: луковый суп на закуску и бифштекс «а-ля татар», как основное блюдо. Это сырое рубленое мясо со специями. Это блюдо раньше всегда подавали в Доме журналистов в Москве, но прежде я никогда такой вкусноты не попробовал. На десерт заказал «подлинный» «крем-брюле». Употребляю слово «подлинный», потому что это не привычное для нас мороженое, а нечто другое. На небольшой сковородке подают сладкий яичный крем под горячей карамельной пленкой. Вино было превосходное. Сидели почти до часа ночи, пока ресторан, который работает круглые сутки, не опустел.

2 октября, суббота.После вчерашних гастрономических безумств я все еще жив. Поднялся в восемь утра. В девять пошел на разведку бесплатного французского завтрака. Наш отель, как и летом, всего две звезды, но уютно, чисто, а стол показался мне и пообильнее. Больше сыра, есть какие-то фрукты, финики, чернослив, печенье. Здесь круассаны уже не нормированные - у каждого на тарелке, а «налом» - россыпью. Здесь же молоко, кукурузные хлопья, вареные яйца.

Наше расписание, которое нынче называют программой, было известно еще в Москве. До основного действия, которое произойдет в пять часов - презентация новой книги, - нам предстоит прогулка по Парижу, обед и посещение Центра Жоржа Помпиду.

Все основные туристические объекты в городе вроде я знаю и здесь ничего нового не увидел - площадь Вандом, Гранд-опера, бульвар Клиши, окрестные кварталы, Монмартрский холм, но благодаря знанию Парижа в первую очередь именно Жаком, и сведениям моих очень образованных спутников, каждый что-нибудь добавлял, вдруг открылись новые перспективы. Париж, конечно, неиссякаем. Но знаменитая базилика Сакре-Кер, оказывается, построена в ознаменование победы буржуазии над Коммуной. Именно с этого Монмартрского холма генерал Галифе нашел новейший способ борьбы с повстанцами - расстрел из артиллерийских орудий. Был изобретен принцип. Потом метод успешно показал себя в Чили и во время расстрела нашего Белого дома. От грома пушек восставшие разбегаются. Я так и вижу этого кривоногого генерала, любующегося делом своих орудий. Однако холм оказался не только прекрасным командным пунктом, но и идеальной точкой обзора. Если глядеть на уже знакомые здания сверху, то макет города оживает. Ты ведь прекрасно представляешь дома, которые чуть мерещатся в дымке. Пантеон; крылатые, отливающие золотом ангелы, на крыше оперы Гарнье; небоскреб на Монпарнасском холме. Поворачиваешь голову - и видишь Эйфелеву башню.

На нашем маленьком автобусике едем дальше. Оказывается, рассказывает Жак, ночная жизнь уже ушла с площади Пигаль и ближайших к ней кварталов, теперь она растворилась в других потаенных местах Парижа. Здесь теперь живет интеллигенция.