Дневник. 2010 год

В мае, когда началась засуха, власти не пошевелились. В июне губернаторы докладывали, что всё под контролем. Далее Исаев говорил, что у Шойгу огромные силы, но его техника для тушения лесных пожаров не приспособлена, она слишком громоздка. На борьбу с огнем в этом году затрачено 12 миллиардов рублей.

Очень подробно говорил Исаев о законодательной политике. Сегодня она практически оставляет лес беззащитным. После 10 лет аренды «зеленка» может теперь становиться собственностью арендатора. Этим собственником может стать даже иностранец. Последние законы «вырвали» лес у государства. Проводником этого направления был премьер-министр Касьянов. Одну из самых вредоносных поправок к закону он подписал 21 февраля, а 23 он получил отставку. В свое время Путин два раза не подписал закон о прямой приватизации леса. Из нового Лесного кодекса удален пункт о лесоустройстве. У Грефа была идея о сдаче лесов в аренду на 99 лет.

Финны создали свое государство на лесе. Их земельные наделы - это практически наделы леса. В США половина лесов была частной, но сейчас государство все выкупает, а тамошняя лесная служба имеет право наблюдать и за частными лесами.

Последнее из еще многого, что есть в моем конспекте. Засуха распространялась и на Белоруссию, но там ничего не горело. Там, как и в Татарстане, сохранилась модель советской лесной службы. И последнее - о торфяниках, которые хотят залить водой: торф горит и при небольшом количестве воды.

Сидевший рядом со мною знаменитый генерал Бобков написал в моей записной книжке: «Причина пожаров - сгорела советская власть».

После доклада были вопросы, за ужином произносились речи. Кстати, замечательно умно говорил мой сосед по столу Александр Владимирович Захаров - как написано в нашем клубном реестре, старший вице-президент Сбербанка.

3 ноября, среда. Мои боли за грудиной и кашель то пропадают, то возникают вновь. Сегодня опять тихая, солнечная погода, настроение получше, решил поехать к Лене. После своей неудачной попытки сдать квартиру Лена в воскресенье уезжает. Долго сидели у нее на Песчаной, пили чай. Я уже давно ни у кого не был в гостях по-домашнему, с вареной картошкой, сладостями, которые я позволил себе есть, и тем обволакивающим уютом, который могут создать только женщины. Опять говорили о Европе, о Германии, о Москве. Лена, пока этот месяц жила в столице, в отличие от меня внимательно слушала радио и смотрела телевизор. Теперь рассказывает мне про Лужкова. Дело здесь даже не в каком-то гигантском дворце в Лондоне, приобретенном, по слухам, лужковским семейством. Там теперь идет ремонт, строят бассейны, теннисные корты - осовременивают это средневековое строение. Бог с ним и с каким-то роскошным поместьем в Австрии, хотя скорость, с коей служивые люди так быстро богатеют, изумляет и лечит от социального романтизма. Речь Лена повела о московских дорогах. Оказывается, проведенный в Финляндии анализ материалов, из которых делаются покрытия наших дорог, показал какое-то чудовищное воровство на дорогостоящих компонентах. Это все равно как если бы сливочный торт делали на солидоле. Откаты при строительстве дорог в Москве достигали 60% от их стоимости. По мнению прессы, эти деньги распределялись по всем этажам московской власти.

Ездил на электричке в Звенигород к одному собачнику, у которого две суки ротвейлера. Мысль о том, чтобы взять щенка, меня не покидает. Иногда мне кажется, что с появлением новой Долли из дверей своей комнаты выйдет и Валя. Собачник мне не понравился. На обратном пути в электричке старый человек чистым и хорошим голосом пел советскую песню. Это была песня о последнем московском извозчике, когда-то исполнявшаяся Леонидом Утесовым. Достал бумажник и дал певцу пятьдесят рублей. Весь день провел как воскресенье.

Еще во вторник у себя на столе на кафедре я нашел большой книжный том - это Володя Крымский возобновил свой альманах «Проза с автографом». Принялся сегодня по-настоящему читать материал Леонида Иванова «Сборище гениев». Это собранные в Пестром зале ЦДЛ самооценки наших доблестных писателей. Я хохотал и радовался как безумный и решил расширить свой Дневник за счет чужой наблюдательности. Но какова смелость Иванова! Браво!

«- В одном журнале написали, что я великий! Вот так вот!

Юрий Коваль вообще ежедневно, как молитву, повторял:

- Мои гениальные холсты. Мои гениальные, божественные тексты.

Как-то, во время подобных пафосных тирад, Мазнин вознес руку над головой:

- Тоже мне гений! «Каштанку»-то никто из вас не написал! И вообще хватит орать! В стране, где жили Пушкин и Толстой, надо вести себя тихо!

Надо отдать должное Мазнину - после этого он уже никогда не заикался о своей гениальности и с каждым годом вел себя все тише, а на свое пятидесятилетие и вовсе произнес сникшим голосом:

- …Я в искусстве не наследил.

На что Адрей Кучаев резко бросил:

- А надо было наследить!»