Дневник. 2010 год

Утром по тому же радио рассказали о качестве перевозок на кавказских авиалиниях. Старые самолеты, раскуроченные кресла, вонища и грязь. Из Махачкалы несчастный самолет, разломившийся при аварийной посадке в «Домодедово», уже из Махачкалы вылетал не в полном порядке. Однако все же самолет с рейса не сняли, ведь он как-то долетел до Москвы! Прибыль - прежде всего! Здесь не было конкуренции, пассажирам просто не из чего было выбирать. Единственная авиалиния с Москвой. Я не удивлюсь, если позже расскажут, что компания «Авиалинии Дагестана» - истинный виновник трагедии - принадлежит кому-нибудь из местных правительственных воротил. Кстати, из тех же источников - цена билета чуть ли не такая же, как и до Новосибирска. Летайте только богатые, какую прибыль возьмешь с бедных! Символично, однако, что из двух сразу же погибших пассажиров один - брат президента Дагестана, а другая - мать члена Конституционного суда РФ. Грешно об этом так думать, но судьба как бы догоняет тех, кто причастен, даже косвенно, к нынешним порядкам…

Вчерашний день ознаменовался для меня еще двумя событиями. Здесь нет никаких внешних действий, все связано с тем, чем я живу. Я, кажется, опять поменял привязанности и теперь снова, хотя и выборочно, принялся читать «Литературную газету». Тут две статьи. Первая - замечательная, я ее вырежу и сохраню, это статья Александра Белинского о покойной Белле Ахмадулиной. Она написана не профессиональным филологом, а профессиональным читателем и крупным режиссером. Вот так и надо писать, собирая материалы всю жизнь. Цитату очень трудно выбрать, ибо статья по постоянному напряжению мысли - вся цитата. Я выбрал эпизод, где мысли народного артиста Белинского подкреплены высшим поэтическим авторитетом: «…Твардовский повез меня в ресторан ВТО, здание на улице Горького, где очень вкусно кормили. Здесь-то и состоялся разговор, который я, к счастью, записал. Отрывок, касающийся Ахмадулиной, привожу с абсолютной точностью.

Я: Кого, Александр Трифонович, из нынешних молодых поэтов вы жалуете?

Твардовский (через паузу ): Все-таки Ахмадулину.

Я: Можете сказать почему?

Твардовский (опять через паузу ): У нее самый богатый запас слов, у этой татарки. Она слышит рифму, где ее никто не слышит. В ее стихах неожиданные рифмы. Они возникают, когда их совсем не ждешь».

Прочитав эту большую, на целую полосу, статью я очень серьезно задумался над тем, чтобы прочесть ее вслух на своем семинаре.

Теперь, собственно, второе, но здесь даже не одна статья, а две. Повод, правда, один - последнее присуждение премии «Большая книга». Получил ее Павел Басинский. Автор первой статьи - Елена Семенова. О другом тексте - чуть позже.

Абзац из статьи Семеновой:

«Первое место досталось Павлу Басинскому за документальный роман «Лев Толстой: Бегство из рая», что вполне справедливо как с точки зрения качества этого труда, так и в общем свете нынешнего года, когда отмечается столетие ухода великого русского писателя и мыслителя.

Но в целом нынешний сезон премии лишь обострил вопросы, которые «Большая книга» вызывала ранее, и отнюдь не развеял впечатление, что в шорт-листе год за годом появляются одни и те же имена. Ведь даже достойный Павел Басинский будто очереди на первую премию дожидался - с 2008 года, когда был в числе финалистов с книгой «Русский роман, или Жизнь и приключения Джона Половинкина"».

И еще абзац:

«Если ознакомиться с характеристиками произведений-финалистов на сайте премии, в глазах неминуемо зарябит от постоянного упоминания того, что сочинение такое-то сочетает в себе признаки всех жанров разом и вдобавок, подобно роману Пелевина, является совсем не тем, чем кажется на первый взгляд. Конечно, синтетический жанр в наше время весьма популярен, равно как и произведения-обманки-перевертыши, но трудно представить, что на российских просторах не появляется других романов. А разве не удивительна постоянная слабость к произведениям скорее литературоведческим, чем художественным?

Сомнение в объективности «раздачи слонов» в рамках самой крупной не государственной, но, если так можно сказать, лоббируемой государством литературной премии может возникнуть уже на уровне «оценщиков». Ни для кого не секрет, что, несмотря на большое жюри (около 100 человек), состоящее из литераторов, деятелей культуры, научных работников, журналистов и предпринимателей, «длинный список» премии тем не менее формируется по мнениям совета экспертов, состав которого не меняется год от года. Пристрастие жюри к авторам либо столичным, либо уже давно и плотно эмигрировавшим заметно до такой степени, что становится удивительно: неужто книги пишут только в Москве и в заграничных далях? А поскольку это не так, то кому и зачем нужно с таким упорством год от года внушать публике обратное и выдавать награды литераторам из узкого круга, провоцируя шуточки на тему «бутовского полигона» в честь заместителя главного редактора «Нового мира»?»

Теперь очень ироничная, но порой и двойственная по мысли статья Льва Пирогова.