Дневник

Как в те времена, когда она была маленькой Мисти Марией Клейнмэн. С закрытыми глазами на шерстяном ковре в трейлере.

Тэбби наклоняется ближе и шепчет:

– Мы прятались за деревьями и подглядывали, – говорит. – Бабуля сказала, нам нужно дать тебе вдохновиться.

Тэбби идет к комоду и берет рулон липкой ленты, которой Мисти клеит бумагу к мольберту. Отрывает две полоски и командует:

– Давай, закрой глаза.

Терять Мисти нечего. Она может пойти ребенку навстречу. Ее работы хуже не станут. Мисти закрывает глаза.

И пальчики Тэбби прижимают полоски ленты к каждому веку.

В точности как заклеены глаза ее отца. Чтобы не высыхали.

Как заклеены твои глаза.

Пальцы Тэбби в темноте вкладывают в руку Мисти карандаш. Слышно, как она пристраивает на мольберт альбом для рисования и поднимает титульный лист. Потом ее рука берет руку Мисти и несет карандаш, пока тот не касается бумаги.

Из окна греет солнце. Рука Тэбби отпускает ее, и голос в темноте командует:

– А теперь рисуй картину.

И Мисти рисует, идеальные углы и окружности, прямые линии, невозможные со слов Энджела Делапорта. По одному только ощущению, они верны и идеальны. Что это должно быть – Мисти понятия не имеет. Как перо само по себе движется по спиритической планшетке, карандаш водит ее рукой взад-вперед по бумаге с такой скоростью, что Мисти приходится ухватить его покрепче. Ее автоматическое письмо.

Мисти способна только держать темп, и зовет:

– Тэбби?

Глаза плотно залеплены лентой. Мисти зовет:

– Тэбби? Ты еще здесь?

2 августа

ЧТО-ТО ЛЕГОНЬКО ДЕРГАЕТСЯ у Мисти между ног, слегка тянется внутри нее, когда Тэбби отцепляет пакет от конца катетера Мисти и уносит его по коридору в уборную. Она опорожняет пакет в унитаз и споласкивает. Тэбби приносит его назад и пристегивает к длинной пластиковой трубке.

Все это она делает, чтобы Мисти могла продолжать работу в полной темноте. С заклеенными глазами. Вслепую.

Осталось только чувство тепла от солнечного света из окна. В тот миг, когда кисть останавливается, Мисти сообщает:

– Этот готов.

А Тэбби снимает рисунок с мольберта и цепляет на него новый лист бумаги. Берет карандаш, когда видно, что тот затупился, и вручает Мисти острый. Протягивает поднос пастельных мелков, а Мисти ощупывает их вслепую, как замасленные фортепианные клавиши разных красок, и выбирает один.

Просто на заметку, каждый выбранный Мисти цвет, каждый сделанный ею штрих идеален, потому что ей уже все равно.

К завтраку Полетт приносит наверх поднос обслуживания номеров, а Тэбби режет все на кусочки в один укус. Пока Мисти работает, Тэбби сует вилку своей матери в рот. С липкой лентой на лице Мисти может открыть рот только немного. Достаточно широко только для того, чтобы обсасывать кисть в тонкий кончик. Чтобы травиться. Не прекращая работу, Мисти не чувствует вкуса. Мисти не чувствует запаха. Перехватив пару кусочков завтрака, она уже наелась.

Не считая царапанья карандаша по бумаге, в комнате тихо. Снаружи, пятью этажами ниже, шипят и бьются волны.

К ланчу Полетт приносит наверх еще еды, которую Мисти не ест. Гипс на ноге уже будто разболтался от всего сброшенного ею веса. Слишком много твердой пищи будет значить визит в туалет. Будет значить перерыв в работе. На гипсе почти не осталось белых пятен, – таким количеством цветов и птиц покрыла его Тэбби. Ткань костюма заскорузла от наляпанной краски. Заскорузла и липнет к рукам и груди. Руки – в корке засохших красок. Отравленные.

Плечи болят и щелкают, запястье внутри хрустит. Пальцы, сжимающие простой карандаш, онемели. Шея идет спазмами, по обеим сторонам от хребта по ней ползут судороги. Шея по ощущению – как Питерова на вид, выгнутая назад и касающаяся задницы. Запястья по ощущению – как на вид Питеровы, скрученные и связанные.

Глаза залеплены, лицо расслаблено, чтобы не сопротивляться двум кускам липкой ленты, которые сбегают со лба поперек каждого глаза, по щекам к челюсти, потом по шее. Лента удерживает мышцу orbicularis oculi у глаза, главную скуловую в уголке рта, -держит все ее лицевые мышцы расслабленными. С лентой Мисти может разлепить губы только в щелочку. Общаться может – только шепотом.

Тэбби вставляет ей в рот питьевую соломинку, и Мисти всасывает немного воды. Голос Тэбби произносит:

– Что бы ни сталось, говорит бабуля, тебе нужно продолжать художество.

Тэбби утирает своей матери рот, со словами:

– Мне уже скоро будет пора идти, – говорит. – Пожалуйста, не останавливайся, как бы по мне ни соскучилась.

Просит:

– Обещаешь?

А Мисти, не прерывая работу, отзывается:

– Да.

– Как бы на долго я ни ушла? – спрашивает Тэбби.

А Мисти шепчет:

– Обещаю.

5 августа

УСТАТЬ – не значит довести до конца. Проголодаться или натереть руку – тоже. Желание помочиться не должно тебя останавливать. Картина закончена, когда окончена работа карандаша и красок. Телефон не отвлекает. Ничего стороннего не требует твоего внимания. Пока вдохновение приходит – ты продолжаешь и продолжаешь.