Дневник

8 апр. <…> (Запись о дневниках Казакевича — «поразительно неинтерес-ных». — М. М.) Кто-то предложил такое объяснение: в начале 50-х гг. К< аза — кеви >ч ждал ареста и вел для будущего следствия маскировочный дневник. Он сохранился и из него-то и черпает вдова матерьялы для публикаций. Готовый сюжет для новеллы.^[39]

11 апр. <…> Днем Бибиси сообщило, что «сов. р ук-во резко реагирует на события в Ч. Словакии и объявляет борьбу против запад< ных > идей» — так сформулированы итоги пленума.

12 апр. <…> В Москве идет слух о готовящихся обысках с целью изъятия самоиздата. К вечеру снова похолодало.

О пленуме ничего толком не известно, кроме слухов о том, что обсуждение событий в Ч. Словакии имело место. <…>

13 апр. <…> На этой неделе в литер< атурном > приложении к газ< ете > «Таймс» напечатаны отрывки из «Ракового корпуса» С-на.

15 апр. Прочитал заявление генеральному прокурору СССР Руденко М. Якубовича, одного из обвиняемых на известном процессе «Союзного бюро РСДРП» (меньшевиков) в 1931 г. и единственного ныне живого участника процесса. Оказывается, уже этот процесс был организованной органами и прокуратурой липой. <…> Дольше всего сопротивлялись М. Якубович и А. М. Гинз — бург.^[40] Их избивали: били по лицу, голове, половым органам, топтали ногами. Измученные пытками, они оба пытались покончить жизнь самоубийством, вскрыли вены. Но их спасли и больше не били, но стали мучить лишением сна, и тогда Якубович решил подписывать все, что от него требовали. Следователи были: Д. З. Апресян, А. А. Наседкин и ст. следователь Д. М. Дмитриев и еще Радищев. <…> Перед судом Якубович был в смятении: как ему вести себя на суде — раскрыть все? Но он считал, что гос-во не должно нести ответственность за преступления аппарата органов и не хотел причинять <зла> советской власти. Его вызвал Крыленко, кот. х орошо был с ним знаком и даже жил у него в Смоленске, <перед самым началом процесса Крыленко сказал Якубовичу, что лично он считает его «ни в чем не виноватым», и заставил помогать себе в ходе процесса, даже…> если случится что-то непредвиденное. <…> Вот тогда уже началась эта страшная казуистика, а не во времена Вышинского. <…> Заявление помечено 5 мая 1967 года.

15 апр. (продолжение) Прочитал еще 2 рукописи М. Якубовича: письма о Сталине и Троцком. В общем — многое верно, но все же не все.^[41] <…>

17 апр. <…> Прочитал большое письмо Твардовского Федину о Солженицыне — 18 страниц на машинке. Умное, хорошее, благородное, сдержанное и даже дружелюбное, но внутренне твердое и даже жесткое. Замечательно написано о С-не. Г. Владимова^[42] вызывали на Лубянку и говорили с ним 4 часа о каких-то его знакомствах с американцами, но заодно и о прочем, браня С-на и Синявского.

19 апр. <…> С-н пустил по рукам запись собрания секретарьята ССП по поводу его письма и «Рак< ового > к< орпу > са» и мне дали прочесть это, а также переписку с секретарьятом. «Рак< овый > к< орпу >с» печатается в «Таймс» и скоро выйдет за границей, как и в «В круге первом». Солж. предупреждал, что так и произойдет, если у нас не опубликуют первыми — так и вышло. Навис новый скандал и он, видимо, хочет поставить всех в известность о своей позиции. Дурные слухи из Лен-да — за распространение «самоиздата» выгоняют со службы, исключают из партии, хлопочут о лишении ученых званий.

20 апр. <…> Завтра Пасха. Как много это значило в детстве.

28 апр. <…> У Машки, кот< орую > я вез в машине в Л-д, двое маленьких котят.

29 апр. <…> Предстоят 4 праздничных дня и через четыре дня еще 2 выходных (9 и 10 мая). Из 10 дней 6 выходных. Не люблю праздников и томлюсь и скучаю в подобные дни. Казалось бы, что мне — сиди за машинкой! Но мешает разливанное пьянство, глупые визиты, закрытые учреждения и книжные магазины.

3 мая. <…> Скучные дни, как всегда мне в праздники.

Работал над 7-й главой «Мейерхольда». Пишется несколько формально, но пишется. Потом перекомпаную, отделаю и может быть заблестит. Или не заблестит? <…> В «Лит< ературной > газете» ругают Аксенова^[43], но не слишком резко. Резко бранить сейчас нельзя: сразу же начнут переводить на все языки. <…>

Лидия Як-на остро говорила о молодых либералах, которые одновременно бунтуют против начальства и хотят, чтобы это нач-во давало им квартиры.

5 мая. <На Ленфильме > У же скучаю по грязной и милой своей Загорянке, по неторопливым разговорам с Юрой <Трифоновым?>, по обедам в ЦДЛ, по одинокой свободе дня.

Лева <Левицкий> собирался к 10-у быть в Л-де, но мне не очень хочется его видеть. Он все же утомительно незрел и умственно несамостоятелен.