Дневник А.С. Суворина

…Мрачные краски так и бросаются в глаза. Но на всяком шагу видно, что вы любите это время, что вы чувствуете его важность, его величие, точно так же, как злое и злых, и потому вы человек сегодняшнего дня, а не вчерашнего.

* * *

…Скептицизм может быть великодушен и оживляющ, он проповедует действие, а не отчаяние, заставляет подумать даже тех, которые вам не совсем верят.

* * *

…Дети традиций, дети нового духа.

* * *

…У одних нет соц. смысла, другие не думают о том, что законы и политические учреждения — пустые рамки (cadres vides), которые стоят зав раз столько, сколько стоят те личности, которые должны действовать в этих рамках.

19 июля.

Мы не хотим тупого повиновения, но когда дело идет об общих интересах, личность должна подчиняться (война). Проигранное сражение более всего отзывается на рабочих.

* * *

… «Гражданин»: «действ, револьверов в России 250–300 тыс. и 20 милл. патронов».

* * *

— «Террор справа так глубоко пошел, что я получил угрозу, — мне грозили смертью за то, что я требовал отмены смертной казни» (Кузьмин-Караваев).

* * *

Графиня С. А. Толстая говорит: «Я полукровка»; но бабушка ее Исленьева, кажется, дочь какой-то графини.

* * *

«Полукровка». Дворяне тоже делали с бабами и девками полукровок. Аристократичный элемент в крепостное право был распространен, а также в тех местах, где долгое время стояли кавалерийские полки.

* * *

Лев Львович Толстой в своей пьесе выставил своего брата Андрея гитариста. Он разводится со своей женой, рожденной Дитрихс (сестра его за Чертковым) и соблазнил уже несколько женщин. Теперь к нему ушла жена тульского губернатора Арцимовича. Ей 30 лет и шесть человек детей. — «Хоть час, да мой». Звегинцева ее было уговорила, но он как-то ей подвернулся…

20 июля.

Вчера в оперетке у Тумпакова Манасевич говорит, что союз русского народа получил 400 тысяч и револьверы. Казаков действовал по благословению охранного отделения, когда устраивал покушение на Витте.

* * *

В Летнем саду встретил Ельца. Совсем постарел. Насилу его узнал. Прожил год во Франции, около Трувиля и в Париже, лечил свои раны. Рассказывал о своих приключениях, когда его разжаловали, а затем опять пожаловали. Очень интересная картина наших самодержавных порядков. Бранил Алексеева. В самом деле, этот человек, лебезивший с Безобразовым, Абазой, выходит сух из воды. А он и Стеселя оставил, и из соперничества с Куропаткиным наделал множество гадостей. Царь дал ему Георгия, чорт знает за что.

* * *

На днях в Озерках арестовали 15 человек, очень важных. Сыщик — малорос, едва грамотный, целые сутки просидел на дереве около дачи и оттуда наблюдал за тем, что делалось на даче. Их накрыли, когда они сходились на заседание. Были два солдата, студент, который стал стрелять, когда входила полиция, и тем выдал всю компанию. Он не попал ни в кого.

23 июля.

Думал о третьем акте. Вчера переделывал первый. Ничего не выходит. Переделка для театральной школы вычислена в 8 тысяч. Платить не хотят. Далматов хочет в инспекторы Плещеева. Начнется домашняя история, а потом публичный дом. У нас все так. Принимав будут по знакомству, по протекции, по пакости, а не по талантам которые обыкновенно скромны в первое время и льнут нахально.

* * *

В государственном архиве начальник обыкновенно списывает интересные документы, проводит их в печать, точно это собственность. Министр в министерстве — помещик.

* * *

Вечером вернулся в Петербург. Был В. И. Ковалевский. Долго говорили о Витте, о современном положении вещей, о Менделееве Менделеев хотел очистить путь к северному полюсу, говорил, что он изучил все пути, но два остались неисследованными. Он так верил, что обязывался взять с собою всю семью. Вел. кн. Александр Михайлович отрицал. Написал письмо государю. Оно было передано опять Александр Михайловичу, который сказал — «Довольно нам опытов Макарова». Менделеева получила пенсию в 5000 руб. Министр финансов сказал — «Больше не дам». Ковалевский стал хлопотать. Набавили тысячу. Пятую устроил П. А. Столыпин, сказал Ковалевскому, чтобы Менделеева написала письмо государю, а он его доложит.